Андрей Посняков - Атаман

Осмотрев всех, гонец скривился и указал грязным пальцем на юношей: мол, лишние.

– Осип, скажи – это слуги. Мы ж не шпыни какие, как же нам без слуг? Кто сапоги разует-обует, напиться подаст?

– Ладно, – кивнул степняк. – Едем.

– Едем, едем… – усмехнулся Егор. – Кто едет, а кто-то идет.

Обернувшись, гонец что-то вновь бормотнул.

– Спрашивает, – пояснил Осип. – Где, мол, наши лошади? Удивлен очень.

– Скажи – лошадей неведомые люди угнали. Ночью, до каменной бабы еще. Чего он смеется-то?

– Говорит, ничего удивительного, там Ердимай-оглана кочевья, а тот – чистый разбойник, и хозяину его, сотнику Берды-бею, не друг.

– Понятно. Конкурент, значит.

Берды-бей-сотник оказался невысокого росточка мужчиной лет сорока, худым, но чрезвычайно жилистым и подвижным, с чрезвычайно смуглым, как у какого-нибудь сарацина, лицом и жестоким взглядом черных раскосых глаз, чем-то напоминающих самых экзотических жуков или букашек. Желтоватого цвета, с широкими продольными полосами халат его был подпоясан шелковым поясом, за который были заткнуты изрядных размеров кинжал и камча-плетка; голову сотника украшала лисья – несмотря на жару – шапка, на ногах синели мягкие сафьяновые башмаки-ичиги.

Сотник вышел из шатра не один, а в сопровождении слуг… или прихлебателей, или да хоть и наложников, Вожникова сейчас как-то не очень интересовало, кто они там были, главное, ясно – эти жеманные волоокие мальчики в расписных шальварах явно не воины.

А вот тот – воин, это без всяких сомнений.

Егор покосился на возникшего слева от шатра высокого, в коротком халате и шальварах, человека с седой бородой и нехорошим взглядом. На боку его покачивалась привешенная к поясу тяжелая, в простых кожаных ножнах сабля. Сразу видать – не для красоты сабелька, для дела.

Второй воин, помоложе, в ламмелярных – из мелких металлических пластинок – доспехах и шлеме – возник с правой стороны. Значит, не всех своих ратников отправил Берды-бей отбивать почти угнанные стада, что паслись на заливных лугах – именно они и были целью старшей дружины. Захватить, дать пастухам бежать, пусть сотник немедленно пошлет воинов – наказать наглецов да отбить добычу.

Послал! Судя по условному знаку – трем дымам, – послал. Правда, как видно, не всех, ну, правильно – свою-то личную охрану оставил.

– Хотите выкупить рабов? – не приглашая гостей в шатер, по-русски, совершенно без всякого акцента, справился степняк. – Кого именно?

– Вот. – Егор живо вытащил список, прочел.

– Гм, гм, – почесал украшенный – а лучше сказать, обезображенный – редкой сивой бороденкой подбородок Берды-бей. – Этого – Парфена-златокузнеца – нету, я его одному купцу из Бельджамена-города продал – уж больно просил… – Сотник пожевал что-то и плюнул на утоптанную траву тягучей коричневой слюной. – Женщин тоже никаких нет – продал.

Он был, кажется, честен, и продать в полон не отказывался – только цену заломил такую, что даже многоопытный Окунев Линь непритворно ахнул:

– Однако! Сорок дирхемов за кажного! Это ж московских денег – сорок да полсорока. Полтина целая да еще и десяток! Однако-о-о.

– Не хотите – не берите, – равнодушно пожал плечами степняк. – Я их персам продам – те и не за такую еще цену возьмут.

Вожников поспешно махнул рукой:

– Хорошо, хорошо, согласны. А на товар можно взглянуть?

Вместо ответа сотник хлопнул в ладоши, и двое воинов – тех самых – исчезли за шатром, как видно, пошли за невольниками. Сам же хозяин отошел к слугам – волооким юношам, – кого-то потрепал по щеке, кого-то за что-то выругал.

– Мой – сотник, – улучив момент, быстро предупредил своих Егор. – Твой, Линь, – седой, Иван – тебе тот, что в доспехах. Вы, Рагунь, Олешка – на подхвате, за слугами следите в оба, вдруг что?

– А я? – обиженно спросил Федька.

– А ты… – Вожников понизил голос. – А ты за Осипом все же присматривай.

Тем временем воины привели невольников – понурых, в лохмотьях, со следами недавних – и давних – истязаний.

Егор быстро посчитал: раз, два… тринадцать. Тьфу ты, вот ведь число несчастливое! Хотя почему несчастливое? Видений-то никаких не было, а значит… А значит, все пройдет гладко, что бы ни случилось.

– Оковы-то с них снимите.

– Сейчас кузнец раскует… А вы пока заплатите!

– Заплатим… – Молодой атаман махнул «слугам», и те, склонившись, принялись развязывать тяжелые, давно опущенные наземь сумы-котомки.

Егор, как и положено старшему, остался стоять напротив сотника.