Андрей Посняков - Атаман

Кольша разулыбался, весь такой довольный, сияющий… даже чуток заскромничал:

– Ничо! У нас на Ладоге такие волнищи бывают, куда там этим.

– Слава кормчему! – Сделав еще один глоток, Егор перебросил баклагу Федьке.

Отрок и все остальные ватажники поддержали нестройным хором:

– Слава!

Все ж видно было – большинство ватажников (тот же Федька) отходили от пережитого медленно, на лицах некоторых так и застыл ужас… Кто-то даже крестился:

– Ох, сгинули бы! Упасла Богородица, свят, свят, свят!

Вожников, как старшой, тут же принял все меры к повышению настроения ватаги, принялся громко рассказывать анекдоты, шутить, даже предложил дать название «нашему грозному крейсеру».

– Предлагаю на выбор: «Титаник», «Беда», «Черная каракатица»! Нет, первые два все же не стоит. О! Вот хорошее имя – «Антилопа-Гну». Кто за антилопу, прошу поднять руки. Кто воздержался? Кто против… советской власти? Принято единогласно, так и постановили – нынче кораблику именоваться «Антилопой».

– Что там у нас впереди? – Егор поднялся на ноги, щурясь от бьющего в глаза солнца. – Плес! Чебоксары, как сказал Киса Воробьянинов, когда мимо их с Остапом челна проплывал уж не помню какой по счету стул. Не Чебоксары, нет? Наверное, еще и нету такого города, а, что скажешь, Линь? Какие тут поблизости города, кроме Жукотина?

– По левую руку, за утесами – Керменчук. Рынок там работорговый, да и так ране был великий город, пока Хромой Тимур не пожег. Он и Булгар спалил, и – во-он там, по правую руку, Биляр, и многие города ордынские. – Ватажник зло сплюнул. – Туда и дорога стервятникам, кровью русской живущим! А вот и пятнадцати лет не прошло, а уж отстроились все пуще прежнего. А что ж им не отстроиться-то – рабов-полоняников много! Да и пути торговые – на север, в Хлынов – в Полночныя земели до самого моря студеного, вверх по Итилю – на Русь, вниз – к Сараю да чрез море Хвалынское – в Персию. Персы рабов скупают охотно, хорошую цену дают.

– Дядько Линь, а Жукотин Хромец тоже палил? – живо поинтересовался Федька.

Ватажник в ответ расхохотался:

– Жукотин, паря, кто только не грабил, не жег! И князь Звенигородский Юрий, и хлыновские ушкуйники… Скоро, видать, захиреть сему городку – дорожа-то знаемая!

– Жу-ко-тин… – мечтательно прикрыв глаза, почти по слогам произнес Федька. Улыбнулся. – Интересно поглядеть будет.

– Поглядишь еще, – хмыкнул Линь. – Увидишь.

Вольготно расположенный на правом берегу широкой Камы Жукотин (или, как называли его татары – Джукетау), как и почти все ордынские города, лишенный крепостных стен, растекся вдоль реки саманными домишками, ощетинился минаретами и дворцами знати, ловя солнце синими куполами мечетей, шумя базарами, караван-сараями, сияя окладами слюдяных – и даже стеклянных! – окон в домах богатых купцов – торговцев живым товаром.

С полсотни кораблей, в их числе и тяжелые крутобокие персидские суда – швартовались в порту; над лесом мачт орали белые чайки, кругом пахло свежепойманной рыбой и каким-то водорослями, а с другого берега ветер приносил явственный запах гари. Кого только не встретишь в порту, на Большом рынке, на площадях и пыльных улицах – кого только не было здесь, каких только людей, занесенных либо злой неволей, либо авантюрным ветром надежды. Темноокие и светлоглазые татары, частью даже блондины – не отличишь от русских! – кто-то из них называл себя прежним именем – булгары, а кто-то с гордостью откликался на имя кыпчак, смуглолицые охотники мари, лесовики эрьзяне, что били стрелой белку в глаз, рыжебородые персы-купцы, привезшие пряности и драгоценную посуду в обмен на белотелых русских рабынь – о, их было во множестве! И рабыни, и рабы – в Орде – самый ходкий товар, державшийся в самом черном теле. Впрочем, многих, кто познатней, голодом да тяжким трудом не морили – ждали выкупа, целый промысел на этом выстроен был – хорошо налаженный бизнес.

Лишь Окунев с дружком своим Карбасовым Иваном не новички в Орде были – когда-то им из рабства удалось счастливо бежать, редко, но все же случалось и такое, тем более сейчас, когда вольные люди-ушкуйники наводили на татар ужас не меньший, а может, и больший, чем когда-то – не так уж давно – Тимур.

Услышав наивный вопрос Егора о сотнике Берды-бее – как, мол, его тут, в таком многолюдстве, искать? – друзья лишь хмыкнули.

– Ничо, Егор! Чай не иголка – сыщется, надо только места рыбные знать.

«Рыбные» места эти крученые мужички знали – сунув коренастому востроглазому молодцу в синем просторном халате – портовому чиновнику – несколько серебрях – тамгу, у него же что-то спросили по-татарски… или, лучше сказать – по-тюркски – язык кыпчаков-половцев был в Орде государственным.