Александр Прозоров - Воевода

– Я-а?! Откажусь?

Будь Егор трезвым, он бы, наверное, обратил все в шутку. Но после трех кубков крепкого вина и пары ковшей хмельного меда Вожникову показалось, что примерно восемь литров пива – это не так уж много, если растянуть процесс возлияния часов на пять или на шесть…

Вернувшихся ватажников в княжестве встретили честь по чести: накормили, баньку истопили, спать положили и отвели еще целый день на отдых, прежде чем княгиня Елена пригласила Осипа и Федьку к себе.

В отсутствие Егора его кресло в непритязательной тронной зале, украшенной лишь коврами и расписным потолком, оставалось пустым. Елена проявила скромность, восседая в малом кресле, стоящем одесную от княжеского. Свита ее тоже была умеренной и женской: няньки, девки, стряпуха. Подозрительно женской – ведь стража, пусть и малая, в городке все-таки оставалась, тиуны следили за порядком, мытари собирали для казны серебро. И все, конечно же, отчитывались перед хозяйкой удела. Вот и выходило, что демонстративно бабье окружение оставшейся дома жены – не более чем пустая показуха.

– Здравствуй, матушка-княгиня, – низко поклонился Елене Федька. – Муж твой, наш атаман, велел от себя письмо тебе передать и гостинцев всяческих.

Он выпрямился, взял с пола котомку, развязал, достал сложенный вчетверо лист пергамента, большой сверток, отряхнул и то, и другое, сдул пыль, а затем, низко кланяясь, подошел к хозяйке, преклонил одно колено и протянул посылку.

В общем, с придворными манерами у паренька было не ах. Даже Осип – и тот не сдержал улыбки. Сам он кивал княгине скромно, не сгибался в поклоне и предпочитал помалкивать.

– Как муж мой, князь Заозерский, себя чувствует, чем занят? Как его успехи ратные? – ласково поинтересовалась Елена, кивнув одной из девок. Та вышла к пареньку и приняла у него передачу.

– Отлично с атаманом все, лучше не бывает! – вскочив, горячо выпалил Федька. – Воюет, самому Святогору завистно! Почитай, един крепость свейскую захватил! Стекольну дочиста разграбили, осмь кораблей с добычей в Териберку привели…

– Постой-постой! – перебила его княгиня. – Какая Териберка, откуда взялись свеи? Почему Стекольна? Осип!!!

– А чего «Осип»? – пожал плечами ватажник. – Верно все Федька сказывает. Крепость взяли, Стекольну разграбили. Добычи полные трюмы привезли. Ты подарки-то погляди, что атаман тебе с мальцом переслал.

Елена подманила девку, торопливо развернула тряпицу.

– Ах, красота-то какая! – ахнула девица от блеска рубинов и изумрудов на широком женском оплечье.

– Пошли все вон! – зашипела княгиня. Дворня послушалась. Федька тоже рванул было к дверям, но на него Елена цыкнула, и паренек остановился. – Почему свеи, откуда? Вы же порубежье московское разорять уходили!

– Атаман повел, – попятился Федька. – Сказывал, нечего нам делать на украинах московских.

– Чего со смердов взять, княгиня? – громко сказал Осип. – Токмо рожа да кожа, да курица с яйцом. Беготня напрасная – деревни да заимки лесные жечь. Иное дело свеи. Там разжились так разжились – на десять лет вперед хватит.

Княгиня, отложив оплечье на трон мужа, потерла виски, подняла глаза на ватажника:

– Вам же велено было московские уделы разорять, а не по морям дальним плавать!

– Видать, атаман наш за слугу твоего себя не считает, – криво усмехнулся Осип и поправил пояс с мечом и топориком. – Как нужным счел, так и поступил.

– Знаю я, что за нужда вас по морям и рекам таскает. – Поднявшись, княгиня обошла Федьку, приблизилась к нему. – Баб белых да холеных потискать захотелось. Клуши деревенские вам не нравятся? Крашеных да ряженых подавай?

– Напраслину ты на мужа своего возводишь, Елена, – покачал головой воин. – Да и не было у нас в этом походе никаких баб.

– Ну да, так я и поверила! – хмыкнула княгиня. – Вы все такие целомудренные, что город разорили, ни одной девки в нем не тронув!

– Не, горожанку холеную завалить – это мы всегда с удовольствием, отказываться не стану, – растянул губы в улыбке ватажник. – Да токмо золотишко нам нравится еще больше. Когда город всего на половину ночи в разорение отдан, на глупости такие никто отвлекаться не станет. Без того хлопот преизрядно. Атаман же наш так и вовсе токмо о тебе и мыслит. Как возможность появилась, так первым делом письмо тебе настрочил.

Елена, спохватившись, развернула сложенное незнакомым образом послание, стала разбирать странно начертанные слова. Немного успокоилась, опустила пергамент, прошла от стены к стене: