Дмитрий Щёкин - Страна городов

В этот момент произошло одно за другим два события. Первое – ругаясь и мешая друг другу в тесном проходе, ввалилась толпа бригадников, явно перепуганная и в растрепанных чувствах, почти полностью заполнив пространство перед шахтой. А второе – с басовым звоном лопнувшего троса, со звуком, заполняющим маленькое пространство, на площадку ворвался свет. Волна звука и света поглотила находящихся рядом людей, и ослепляющий столб рванулся вверх по шахте подъемника – вверх на сорок метров. Оператор и солдаты, прибывшие по распоряжению начальника колонии на помощь начопероду, стоявшие наверху, на мгновение ослепли, а потом – конструкции подъемного механизма рухнули вместе с клетями вниз, увлекая за собой направляющие рельсы, тросы, срывая куски породы и порождая на пути обвал, стремительно несущийся вниз. Гора как бы вздохнула тяжело, и по контуру бившего из шахты светового круга из свода шахты рухнула вниз многотонная лавина камня, засыпавшая шахту наполовину. Так прекратил свою работу рудник, помнивший еще, наверно, декабристов. Выработку восстанавливать не стали – вяло проведенные спасработы не обнаружили даже тел ни зэков-горняков, ни капитана, увязавшегося по оперативной необходимости за ними. На горнорабочих по известным администрации адресам ушли похоронные документы, на капитана – дополнительно к похоронке направилось уведомление о представлении к медали за отличие в воинской службе… Дело, как водится, закрыли. Виновных нет.

Итак – плот окончен строительством, ходовые испытания вокруг острова завершены. Теперь – вперед, гордый "Кон-Тики", к противоположному берегу. Там нас ждут приключения и возможно, то что нам жизненно необходимо – металлы, медь и железо (надеюсь, что приключения – не нашу голову и противоположную ей часть организма).

На плот мы поставили щиты из тальника – на переднюю часть. Из-за этих щитов можно было управлять неповоротливой махиной плота, кое-как грести импровизированными веслами, но со стороны было абсолютно не видно, сколько человек на нашем плавсредстве, и где они находятся. Я полагал, что лук и стрелы скорей всего, изобретены и поставлены на вооружение пытливым человеческим умом, постоянно измышляющим способы укокошить себе подобных, а уж копье с копьеметалкой – тем более [5] Древнейшие наконечники стрел, сделанные из камня, возрастом 64 тыс. лет, по сообщению группы южноафриканских учёных в августе 2010 года, были найдены в Пещере Сибуду. Их анализ, проведённый командой исследователей из университета Йоханнесбурга, установил наличие следов клея на растительной основе для закрепления наконечника на деревянном древке. (Marlize Lombard and Laurel Phillipson. (2010). Indications of bow and stone-tipped arrow use 64 000 years ago in KwaZulu-Natal, South Africa. Antiquity Vol 84:325, 2010 pp 635–648, - материал взят из Википедии) . Пока я придерживался теории, что нас бросило по времени именно на восемь-двенадцать тысяч лет назад, и люди на планете есть. Получить по голове даже просто метко брошенным булыжником абсолютно не хотелось. Такой предмет запросто отправит получателя на тот свет.

Мне в поля счастливой охоты не хотелось, как самому, так и отправлять туда моих учеников никакого резону не было. Поэтому пассивная защита, скрывающая от возможных стрелков возможные цели – наши тушки, мне показалась вполне себе полезным девайсом. Неожиданно выяснился факт того, что при попутном ветре защита эта еще и добавляет хода нашему плоту, что вообще есть хорошо и положительно. Мы погрузили на плот пустые корзино-подобия, закрепили их, взяли несколько рыб, приготовленных с вечера девчатами, и не откладывая в долгий ящик, двинули в составе команды из пятерых, выбранных по жребию, к противоположному берегу. Ветер дул благоприятный, и нас тащило к противоположному берегу, потихоньку приближая к нему, при этом давая возможность хорошенько все рассмотреть. Мы двигались направо от острова, по направлению к речке, которую когда-нибудь, назовут Бобровкой, в сторону Угольного ручья. Заплыв в небольшой залив, огляделись. Опасности не наблюдалось, но лучше было перебдеть, чем кусать потом локти, как говорится. Стояла та особая летняя тишина, когда все вокруг вроде бы наполнено звуками, а прислушаешься – все они сливаются в тишину, Тишину именно с большой буквы, пение птиц, легкий ветерок в кронах, шелест листьев в кронах, жаркое марево над водой – и тишина, расплавленная, разлитая в воздухе. Был полдень – все замерло до вечера, когда спадет жара, пойдут на свои поляны травоядные лоси и олени, за ними на след выйдут хищные звери, рыба станет бить и всплескивать поверху водяного зеркала… а сейчас была именно первобытная тишина. Нас тихо выносило к устью Бобровки, уже доносился шум речки по камням переката перед устьем и приближался небольшой галечный пляж, где я хотел покопаться в образцах, с хорошей перспективой найти пусть небольшие, но выносы рудных пород.