Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки

Понимая, что из-за моего упрямства и попытки отвадить от себя Кларенса может пострадать невинный и к тому же подневольный человек, я быстро нашлась с ответом:

– Я не стала надевать их, поскольку не знала, можно ли мне сделать это. Я не спросила у вас разрешения.

Вот так. Получите, распишитесь! Вот какая я хорошая, какая правильная и скромная. И тем не менее делающая все по-своему…

– Я даю тебе его, – милостиво кивнул герцог, принимая мои слова за чистую монету. – Будь добра уже к обеду выглядеть привычно нашему взгляду. Иначе это может вызвать ненужное любопытство среди приходящих в дом людей и слуг. К тому же твои нынешние одежды излишне откровенны: юбка не имеет достаточной длины, а… Как это у вас называется?

– Блузка, – подсказала я.

– Да, да… Она самая, – продолжил герцог. – Она излишне прозрачна. И хотя ты предусмотрительно накинула на плечи шаль, но все равно сквозь ткань видно… – Тут он небрежно пошевелил рукой, словно не одобрял слов «нижнее белье».

Я удивленно посмотрела сначала на мужчину, а потом перевела взгляд на свою грудь. Чего он там нескромного-то нашел?! Серая блузка из креп с застегнутым воротничком под горло… А-а-а! Понятно! Немного видно кружева у майки… То есть их дамочки в тугих платьях грудь из декольте вываливают, скрывая ею же белье, и это считается нормальным и приличным, а тут он у меня кружавчики исподнего рассмотрел?! Вот!.. Вот!.. Пуританин!

Естественно, я свой возглас оставила при себе. Лишь смиренно опустила глазки в тарелку и якобы смущенно проблеяла:

– Обязательно, ваша светлость. Благодарю вас. Вы так добры…

Герцог прямо-таки расцвел и махнул рукой, чтобы лакеи начали подавать блюда. Завтрак проходил в молчании, лишь его светлость порой вставлял пару фраз. У меня было время подумать. А заботила меня одна-единственная мысль: «Ну и как теперь прикажете уродовать себя, чтобы Кларенс, не дай бог, не полез?!»

После продолжительного по времени завтрака я направилась обратно в свою комнату. Чтобы я нечаянно не заплутала в обширном особняке, в провожатые мне дали одного из лакеев. Уже когда поднимались из-за стола, напоследок герцог сказал, что после ужина желает обсудить мою дальнейшую судьбу.

– Думаю, нам следует обговорить все моменты, чтобы ты приняла правильное решение, – изрек он, подходя к двери. За ним молчаливой тенью следовал сын.

– Как вам будет угодно, ваша светлость, – кивнула я.

– И еще, – герцог вновь оглянулся. – Поскольку в ближайшие две недели ожидается большое число визитов знакомых и друзей, желающих поздравить вас с Кларенсом, я распоряжусь, чтобы к тебе прислали портниху, а ей в помощь вторую камеристку матери Кларенса. Несмотря на то что вдовствующая маркиза Мейнмор сейчас на водах, мисс Регер живет в доме. Она поможет тебе освоиться.

«Не-ет!» – едва не выкрикнула я, но кое-как сдержалась. Только помощницы его мамаши мне не хватало! А потом пришла еще одна несколько запоздалая мысль: «О господи, теперь у меня еще и свекровь есть!»

– Ваша светлость, не стоит ради такого пустяка утруждать столько людей, – попыталась отвертеться я.

Если сейчас они из меня сделают куклу, на которую польстится Кларенс, как тогда быть?!

– Это не пустяки, девочка, – нахмурившись, возразил герцог. – Положение в обществе и соответствующий оному внешний вид очень важны.

– О ваша светлость! Вы столько для меня уже сделали, и теперь я просто не смею еще больше занимать ваше время, – попробовала я зайти с другого боку. – Мне крайне неловко, что вы, герцог Коненталь, а не супруг вынуждены заботиться о моих нуждах. Я, право, не смею принять…

– Кларенс – шалопай, – отмахнулся враз подобревший герцог. – Он никогда не сделает для тебя то, что обязан порядочный супруг. Потому этим займусь я. Он мой племянник, и если так или иначе пострадает его честь, то пострадает и моя. Все-таки я первый канцлер, и подобное при дворе недопустимо. Так что даже не возражай. Однако очень приятно, что ты столь трепетно относишься к моим заботам. Знай, я ценю это! – И вышел из комнаты.

Его сын кинул на прощанье на меня чрезвычайно внимательный, но абсолютно лишенный каких бы то ни было чувств взгляд и последовал за отцом.

Я молча смотрела им вслед. Мне хотелось воскликнуть: «Вот черт!» – или хотя бы топнуть ногой, однако ничего этого позволить себе я не могла. Здесь желали видеть образ благочестивой и правильной девочки, его и следовало придерживаться.

И вот теперь, угрюмее тучи, я следовала за лакеем обратно в спальню.