Фрыц Айзенштайн - Чудаки и дороги

Я залез в рюкзак и вытащил оттуда кулёк с бусами, выбрал одну нитку не очень ярких пластмассовых побрякушек.

— Вот, ата, подарите своей внучке. И ни в чём себе не отказывайте, — и, пресекая возможные пышные благодарности, добавил, — считайте, что это награда за отличную работу.

— Спасибо, Магеллан Атын. Мне раньше никогда не давали наград за работу. Из чего сделаны эти бусы?

— Это кость редкого зверя. Пластик называется. Говорите, что ещё нужно купить?

— Купили всё, можно ехать. Но цены на крупу и муку сильно поднялись. Какие-то купцы скупают всё подчистую, денег не жалеют.

Я насторожился. У нас обычно такое бывает перед войной. Мука, соль, спички и мыло. Надо будет это дело проверить, кто же такой умный нашёлся. Я ещё попытал старичка про цены, например, на шерсть, войлок, шкуры, рога и копыта. Я хотел из своего хозяйства получить максимум. Оказалось, что шерсть бывает десяти сортов, а кошма — пяти, ещё много всяких нюансов. Это наводило на размышления. Мичил сидел рядом и слушал вполуха. Грезит, наверное, опять о битвах с дэвами. Я отвесил ему оплеуху.

— Хватит мечтать, бестолочь! Ну-ка быстро повтори мне таблицу умножения на четыре!

Запинаясь, Мичил начал бормотать: «Четырежды четыре шешнадцать, четырежды пять дваццать». Улбахай заинтересованно посмотрел на пацана, но ничего не сказал.

— Вот что. Купите завтра ещё муки, сколько верблюд увезет. Денег хватит? Купите ещё пять-шесть хороших щенков. Таламат, у нас теперь большое количество овец. Наймёшь пятёрку охранников, чтобы нам не остаться у разбитого корыта. Желающие обидеть сирот всегда найдутся. Ну всё, я поехал в город, завтра ещё раз вас навещу.

Я переложил золото в сумку, пристроил к седлу и подался. Вдали виднелись ровные ряды палаток — похоже, тыгынское воинство собирается до кучи. Я подъехал к будкам стражников, что на въезде в город, и стал издалека смотреть, как указания властей претворяются в жизнь. М-дя. С таким остервенением у нас на дорогах не шмонают даже фуры с южных направлений, так ведь и до бунта в городе недалеко. Пока я ностальгировал на бесчинства ППС, к посту подъехал отряд бойцов во главе с мужиком приметной наружности. В ширину, по-моему, он больше, чем в высоту, лицо его пересекает шрам, и правый глаз почти скрыт неправильно сросшимся веком. Но это не помешало ему увидеть безобразия на посту, и он прикрикнул на стражников. Те вытянулись в струнку, а дядька им выговаривал нечто нелицеприятное. Большая шишка, видать, это мужик. А в отряде-то у него, матушка моя, чуть ли не половина девок, и все такие интересные.

Отряд проехал в город, я следом за ними. Рвения у стражников после разноса поубавилось, я слышал их недовольное ворчание, что «это начальство не поймёшь». Всё как везде. Я двинулся в сторону дома Улахан Тойона. Надо послушать, что он скажет, да и пацаны скоро придут.

В доме Улахан Тойона какая-то суета, много народу, шум и гам. Я прокрался в свои апартаменты, волоча на спине свою добычу. Попрятал всё в рюкзак. По двору слонялся Талгат, я спросил его, что за шум такой и суета? Оказывается, вернулся отряд Кривого Бэргэна и Хара Кыыс, что ездили в степь крошить род Халх. Сейчас они приводят себя в порядок, а потом им на доклад к шефу. В храме Тыгын в ярости чуть всех не перевешал, но его уговорили подождать конца расследования, которое проведёт самый старший шаман. Засаду в доме второй жены казначея Талгат оставил, так что есть надежда, может кого и поймают. Я покивал головой, бормоча, что всё, типа, идёт по плану.

Я зашёл к Тойону с вопросом, намерен ли он кого-нибудь назначать на должность начальника Geheime Staatspolizei и, во-вторых, не найдётся ли мне какой-нибудь домишко в городе, чтобы я не стеснял уважаемого Улахан Тойона. Оказывается, у Тыгына есть уже начальник личной охраны, Кривой Бэргэн, который будет назначен рейхскриминальдиректором и займётся ловлей комиссаров. Что ж, собака с возу — бабе легче. Хату пообещал после окончания ревизии недвижимости в городе, оказалось, что есть дома без хозяев, и это Тыгына беспокоит. Тут и Бэргэн подтянулся, это тот мужик, со шрамом на фэйсе, квадратный и кривоногий. С ним прибыли валькирии, тиомать, ни капли женственности, чиста мужики с титьками. Что фигуры, что рожи, прости господи. Сидят и зыркают глазами, аж мурашки по спине. Это типа личная охрана Сайнары, как представил их Тойон. Ага, провинились, значит, и теперь ищут на ком зло сорвать. Меня представили тоже, что вызвало в рядах охранниц нездоровое оживление. Надо будет потом провентилировать, какие сплетни они насобирали в степи обо мне.