Фрыц Айзенштайн - Чудаки и дороги

В общем, мне следовало переосмыслить угрозы, которые могут предложить нам для развлечения господа коммунары и постараться предпринять хоть какие-то меры для защиты и противодействия. Огнестрел у них есть, значит, помимо ружей могут быть пушки. Могут быть ракеты. Может быть взрывчатка и мины. Может быть химическое оружие. Знать бы, насколько далеко собираются зайти товарищи в деле захвата власти, но надо исходить из худшего. Чёрт. Всё не просто плохо, всё очень плохо. Противопоставить нам практически нечего. Как всё хорошо начиналось — вискоза, удобрения… Хотя, может, я зря себя накручиваю? Может, и нет никаких ОВ? И надо как-то успокоить Тыгына, пока он сгоряча не натворил дел и не положил всех своих бойцов.

Поскольку пленник не собирался дальше ничего содержательного рассказывать, за дело взялся Ичил. Он не стал ломать кости или поджаривать пятки. Он настрогал зубочисток и начал втыкать их пленнику в тело, поощряя его тычками шилом в нервные узлы. Жуткое зрелище. Когда подследственный уже не орал, а хрипел, я спросил у него:

— Где человек, который придумал все эти чудеса и оружие? Где вы все это производите?

— Всё находится в долине Хара Ураган. Все там. Там завод. Там Гольденберх.

— Как туда попасть?

— Через Хотон Урях, потом урочище Алтан Хазар. Граница между землями Чёрного Медведя и Белого Коня. Там нет дороги. Там есть ущелье, надо в него идти. Потом через горы, почти семь дней пути.

— Кто охраняет дорогу? Зачем ты искал Харчаану? Где ты взял золотую пыль?

И так далее и тому подобное. Ичил выдёргивает свои штучки из пленника, тот облегчённо вздыхает. И ничего не переломано, и моря крови тоже нет.

— Вы можете меня убить, но ничего уже не измените! — ясновельможная гордость так и прёт. Я киваю Ичилу, и он повторяет все манипуляции. «И так семь раз», до тех пор, пока вид маленьких деревянных иголок не вызывает у пленника приступы панического ужаса.

— Про какое оружие ты говорил?

— Гольденберх сделал огненных драконов, они летят далеко, никто не может от них спастись!

— И это всё? Что ещё, кроме огненных драконов и железных палок, плюющихся огнём, он сделал?

— Не знаю ничего больше.

Ичил делает вид, что собирается воткнуть ему шило в бок.

— Ну, вспоминай! Не делали глиняных или стеклянных бутылей с плотными пробками? Почему ты сказал, что мы покроемся язвами?

— Нет, не знаю. Просто когда-то работники пролили какой-то раствор, потом покрылись язвами. Гольденберх тогда сказал, что такой отравой когда-то воевали! Я думал, что он для войны готовит эту смесь!

В общем, клиенту надо дать отдохнуть, до вечера. А потом ещё раз допросить, пока же он не до конца не осознал, что с ним будет происходить дальше. Ичил мне шепнул, что настоящую боль он ещё не делал. Так, разминался.

— А что такое оккупанты? — спросил Тыгын.

— А-а-а, этот чудак нахватался слов у Гольденберга. Это значит, что вы — люди, которые заняли чужие земли. Обычно — военные, которые оккупируют, а потом приезжают гражданские и начинают грабить оккупированную страну. Но что-то я здесь не вижу никого, кто бы грабил. А понять побеждённых можно. А что ты хотел, Тыгын? Обычное явление. Стоит только наладить жизнь среди варваров, выстроить нормальную систему земледелия, ремесленничества и безопасного товарообмена, так через некоторое время некоторые байчики начинают думать, что неплохо бы и самим порулить этой красотой. Я этого насмотрелся. Только они забывают одну вещь — без, так называемых оккупантов, система развалится через некоторое время, и они снова скатятся в междоусобные войны и своей жадностью разрушат всё, до чего смогут дотянуться. Так что ты не переживай. Не эти бы восстали, так другие бы — точно. Мало, что ли, обиженных на белом свете?

Тыгын подумал немного и снова вернулся к теме тойонов:

— Ты прав. Некоторые Тойоны уже не могут ничего. Большинство из них нынче сидят по своим улусам, в богатых дворцах, погрязли в роскоши и пуховых перинах с наложницами. Заросли салом, на коня уже запрыгнуть не могут! Праздность — вот мать всех пороков.

Видимо, наболело у него, так что он стал с посторонним это обсуждать. Вырождение элит, обычное явление в замкнутых кастовых сообществах — поставил я диагноз. Немудрено, что подняли голову всякие повстанцы. Почувствовали слабину, да ещё и получили в свои руки новое оружие.

— Новая кровь нужна не только для рождения детей, — сказал я, — нужна новая кровь для власти. Иначе нас просто сомнут числом. Так что надо начинать тренировки с грохотом, огнём и паникой. Я тебе подскажу пару моментов, но во всем остальном будете делать сами, только сами.