Олег Измеров - Задание Империи

– Напротив. Оно создает такую романтичную обстановку… вдохновляет. Ну начнем, пожалуй, с азотного, его, наверное, в наших колхозных условиях прежде всего можно соорудить. Правда, практическая польза от него вряд ли будет, но для демонстрации сойдет. Итак, все лазеры у нас состоят из рабочей среды – ее еще называют активной, – системы накачки – это подвод энергии к рабочей среде – и оптического резонатора, то есть, проще говоря, двух зеркалец, между которыми будет бегать луч, многократно пробегая рабочую среду. Система накачки дает энергию атомам рабочей среды, взводит их, как пружину. Если на такой атом «на взводе» попадет фотон, частица света, то он может его как бы скопировать, и у нас будет два фотона. Вот фотоны бегают туда-сюда по резонатору, и атомы их копируют, копируют… Так луч и получается, извините за каламбур.

– Так просто?

– Ну это только начало…

Круглый, огромный диск багрового солнца выкатился из-за угла доходного дома, завис над частным сектором, там, где после войны построят детский сад, и начал медленно опускаться за цеха Стальзавода.

– Я-то думала… Это же все можно сделать в кабинете физики! Двадцать киловольт можно взять от электрофорной машины. Бронестекло или кварцевые трубки тоже найдем. Вместо стеклотекстолита приклеим фольгу к стеклу от фотопластинки. А если не заработает, в чем обычно бывает неисправность?

– Ну по азотному прежде всего важно, чтобы пробой между линейками был сразу по всей длине. Паразитные индуктивности должны быть небольшие. А с органическими красителями многие в кухонных условиях пытались делать – и не получилось. Может, от скорости прокачки зависит, может, от чистоты родамина.

– А как бы вы сами у себя там в кухонных условиях сделали лазер?

– Вывинтил бы из списанного DVD-RW.

– Ясно, – вздохнула Лена.

– Да, кто будет делать, пусть в защитных очках пробуют. А то еще какому мировому светилу в глаз попадет, и припишут вредительство. Что еще сказать? А, вот: электрофорную машину можно сделать из сидюков и пары кулеров…

– Из чего?

Виктор помотал головой.

– Это я уже в обратную сторону начал.

Лена с ужасом взглянула на него широко раскрытыми глазами.

– Вам надо отдохнуть. И не спорьте.

На новом месте Виктору приснился странный сон. Не кошмары, но какой-то бестолковый и неприятный.

Приснилось ему, что он попал не в другую реальность, а в фильм «Улица полна неожиданностей» пятьдесят седьмого года, и теперь он сержант милиции. И должен он сдавать экзамен на юрфаке, а профессор почему-то майор Ковальчук из второй реальности, только с бородкой.

– Ну-с, дорогой товарищ, – потирает руки Ковальчук, – расскажите-ка вы нам первый вопрос билета. То есть в чем различия правовой среды демократической системы и тоталитарной.

– А, ну это просто, профессор, – отвечает Виктор, – при тоталитарной системе существует произвол, массовые репрессии, тюрьмы, и масса народу сидит в лагерях. А при демократии граждане имеют права, и законы эти права защищают.

«Что же это я говорю, – думает Виктор, – сейчас это донесут и посадят».

И точно, Ковальчук как-то очень удивленно на него посмотрел.

– Ну, батенька, это вы, видимо, от волнения путать начали…

«Выгораживает? А, ну да, ему же тоже за своего ученика отвечать».

– Вот смотрите, – продолжает Ковальчук, положив на стол руки и сплетя пальцы, – сколько заключенных было в СССР в одна тысяча девятьсот тридцать девятом году, в самый разгар репрессий?

– Не знаю… Цифры-то, наверное, на данный момент в прессе не обнародованы?

– Ну что же вы, голубчик? Вы представитель правоохранительных органов, человек, к цифрам допущенный. Подсказываю: два миллиона пять тысяч человек. А сколько находилось в местах заключения в России, ну, скажем, в одна тысяча девятьсот девяносто девятом? Миллион шестьдесят тысяч. Разница не столь уж и большая. Вы, уважаемый, в девяносто девятом чувствовали, что в России массовые репрессии?

– Да что вы, профессор. Ничего такого не думали и не замечали. Наоборот, все больше говорили, что воров и бандитов много развелось и творят что хотят, на свободе ходят.

– Вот-вот! – оживился Ковальчук. – А если бы в девяностых закон-то выполняли, сколько бы народу в России пошло в места не столь отдаленные? Миллиона два бы и пошло, а то и больше. Кто ворует, кто грабит, кто взятки берет, кто казенное имущество присваивает, кто мошенничеством людей разоряет – вот и два миллиона! У вас же просто закон не исполняли!