Александр Конторович - Реконструктор

Еще вчера такое положение вещей казалось мне совершенно естественным, но вот сегодня… Я уже на полном серьезе начал рассматривать возможность сунуть парочку гранат в занимаемую солдатами избу. Остановило меня только то соображение, что немцев в деревушке оставалось еще до фига и перебить их всех мне одному – это даже не смешно. Просто полный идиотизм, граничащий с безумием. Максимум, что я смогу сделать после гранатных взрывов, – это быстро смотаться в лес. И то если очень повезет.

А вот что сотворят после взрывов в деревне немцы… тут воображение рисовало мне совсем уж мрачные картины. Проклятая память! Ведь помню же, что данная шатия-братия вытворяла на оккупированных землях всякие непотребства, но какие? Здесь – полный провал.

А что, кстати сказать, я вообще помню? Раскладываю перед собою винтовку, достаю масленку и тряпки – приступаем к чистке оружия. Хватит с меня и одной осечки! Стараюсь делать это тихо, чтобы не привлекать внимания часового. А попутно – думаю. И вспоминаю…

Я – не немец (и на том спасибо…). Русский – Максим Андреевич Красовский. Вообще-то очень похоже на Макса Красовски, так что это я вовремя «вспомнил» тогда свое имя и фамилию. Что интересно, язык немецкий – тоже вспомнил (уже по-настоящему) и даже разговаривал. И меня понимали! Так, не спалился тогда – и хватит на эту тему. Все равно для осмысления дальнейших действий мне это ничего пока не дает.

Кем я был тогда?

Солдатом – точно был, слишком я хорошо помню эти бои. Чем, кстати, я воевал? Автоматом – это точно, а вот каким?

Посмотрев на лежащий у стены МР-40, отрицательно мотаю головою – не им. И пулеметы у нас были совсем не похожие на МГ и ZB. Вот «максим» – тот точно был! И я даже как-то из него стрелял.

Гранаты – тоже были непохожие, запал совсем не такой.

Хотя память мне ехидно подсказывает, что М-24 я бросал, и не единожды. Вот ведь закавыка какая!

В голове вообще полный кавардак!

Тринадцатое октября одна тысяча девятьсот сорок второго года – что за дата? Отчего я ее вдруг запомнил? Вообще странное состояние. Этот день здесь – еще не наступил. Там (знать бы где…) – давно прошел. Что тогда произошло? Не помню…

Помню – как воевать. Плохо или хорошо? Там уцелел, значит, воевал лучше тех, кто хотел меня убить. А вот поможет ли это знание здесь? Хрен его разберет… Хотя прошедшая стычка вроде бы прошла неплохо, я остался жив и даже не ранен. Синяки и шишки – не в счет.

Так, с этим вроде бы разобрались. Заканчиваю чистку винтовки и начинаю ее собирать.

Магазинов к ней у меня три штуки – все пустые. Пристрелять бы ее… но где и чем?

Что сейчас вокруг происходит?

Немцы под Ленинградом, это я знаю. То, что они его не взяли, – тоже помню. Но когда их отсель турнули? И когда закончилась эта война? А черт его ведает…

Где сейчас наши?

Судя по всему – километрах в пятидесяти – семидесяти. Идти к ним? Хреново ориентируясь в окружающем? Прокатило у немцев – не факт, что прокатит там. Правда, память мне какие-то страшилки про НКВД подпихивает…

Вспомнилось место боя, которое мы приводили в порядок. Судя по свежим ранам на деревьях, бой там прошел не так уж и давно. И это странно. Немцы-то тут уже порядком стоят, вон как обустроились!

Выходит, мой прадед вместе со своими товарищами пришел туда уже позже? Искали оружие и боеприпасы? Или хотели устроить засаду на проезжавших солдат? Неизвестно…

Ничего я толком не знаю, и моя дырявая память тут плохой подсказчик. Но что-то делать ведь надо! Здесь я долго не высижу, надо уходить.

С чем пойдем?

МР-40 и полтораста патронов к нему – нормально.

Шесть М-39 и две М-24 – вообще перебор.

СВТ без патронов, хм…

Штыки – аж две штуки, хоть торгуй. Интересно, где и с кем?

Еда…

Вот тут я куркуль!

Трех-четырех человек могу кормить целую неделю. Не от пуза, но и не впроголодь.

Что еще?

Спички, сигареты, всякая мелочь… негусто. Да и хрен бы с этим, все равно тяжелая поклажа выходит, хорошо еще, что часть продовольствия в лесу заныкал, а то бы я сюда и не прополз – загнулся бы под таким грузом. Или топал бы, как слон, что тоже не есть гут.

Ближе к полудню в деревне наметилось какое-то оживление. Оживился часовой у сарая, доселе скучавший под навесом. Появившаяся вскоре группа солдат приступила к выносу тел наружу. Подъехало несколько телег, куда немцы погрузили тела. Ага, стало быть, собираются устраивать похороны? Значит, пост у сарая скоро снимут. И я смогу потихоньку уйти из деревни. Это, конечно, классно, только вот уходить-то куда? В глубине леса в это время еще снег лежит. Интересно, далеко ли я куда-то уйду в немецкой форме? Вот уж сомневаюсь… Надо думать. И хорошенько!