Сергей Зверев - Восстание потерянных

Зубов поймал себя на мысли, что не о том думает. Ему нужно соображать не как обманутому боевику, а как руководителю спецоперации, который был автором этого обмана.

– Нет, а иначе как же мне понять, куда они подались, – вслух он оправдал себя.

– Что говорите?

– Я говорю, что хрень какая-то получается, доктор. – Он похлопал врача по плечу и закинул автомат за спину. – Хрень. Самая настоящая.

– Кстати, где скотина? – вмешался Стольников.

– Вы о ком?

– О скотине. Крупнорогатый скот, овцы, козы? Где они?

– Местные держали одно время животину, но она передохла. Оставшуюся съели.

Он вышел на крыльцо в тот момент, когда к больнице подъехал, отчаянно визжа тормозами, «Ровер» со Стольниковым.

– Ну что?

– Никаких следов присутствия. Если здесь и были, то как в воду канули.

– А местные?

– Местные молчат как рыбы. И стали какие-то нервные после этого случая с раненым. Урчат…

– Любой бы заурчал. – Зубов снял кепи, вытер ладонью пот со лба. – Что думаешь, майор?

– Я послал Татарина посмотреть, есть ли следы за поселком. Пятьсот человек протопать, без того чтобы бросить окурок или упаковку от таблеток, не могли.

– Верно, не могли. Но у меня такое ощущение, что протопали.

– Вопрос можно? Вы хорошо знаете всех этих – Вакуленко и иже с ним?

– Дерзкие, наглые, но исполнительные офицеры. А что?

– Ничего. Сколько лет они служат у вас?

– Около пяти лет.

– Долго, стало быть… А Бегашвили?

– Когда ты скрылся после операции в Ведено, он в бригаду капитаном прибыл. На твое место, Саша.

К ним быстрым шагом подошел Жулин.

– Где люди? – бросил ему Стольников.

– Заканчивают проверять южную часть поселка.

– Результаты есть?

– Только эти чокнутые. Но ни на одном – ни следов ранений, ни потертостей на плечах, ни следов ружейного масла на одежде.

– Прошли те времена, когда у них один комплект одежды был.

– Тем не менее – ничего.

– Подвалы? Чердаки, хозпостройки? Ну не могут пять сотен боевиков идти мимо поселка и не зайти в него! Генерал, сколько времени прошло после их побега из тюрьмы?

– Двенадцать часов.

– Двенадцать! До «Миража» шесть километров. Они туда-сюда уже десять раз могли пройти, а им всего раз-то и нужно было. Жулин, ты внимательно смотрел?

– Я устал повторять одно и то же, Саня.

– А ты повторять будешь, пока я не скажу прекратить повторять. – Поморщившись как от зубной боли, Стольников повернулся к Зубову: – Товарищ генерал, а боевики после ухода из тюрьмы могли уйти не к Южному Стану, а вообще в другом направлении?

– Маловероятно. Географически они мыслят всегда верно. И где они находятся в Грузии, им представляется достаточно хорошо. Если солнце встает справа от «Миража», они пойдут на юг. Спасительная часть Грузии – на юге.

«Но они могли пойти, чтобы сбить со следа, наоборот, в малолюдные места», – подумал Саша и попросил генерала связаться со Жданом. Люди Бегашвили должны проверить эту версию.

Генерал перебросился парой фраз с полковником в НИИ.

– Зайду в больницу, – пробормотал, ожидая своих бойцов, Саша. – Горло пересохло.

Он стоял над местным жителем, а медсестра вводила в вену раненого какое-то лекарство.

– Я вас очень попрошу, красивая, – пробормотал Саша. – Сделайте для него все возможное. Очень уж не хочется оставлять о нашем появлении плохие воспоминания. Хоть мы к этому и не причастны.

– Я понимаю, – улыбнулась ему девушка.

– Как вас зовут?

– Настя.

– Пообещайте.

– Я обещаю.

– А что с населением здесь происходит?

Настя поправила волосы, обошла майора и подошла к столику, где лежали инструменты:

– В каком смысле?

– В том смысле, что они выглядят дебилами. Вас это не смущает?

– А как бы вы себя вели, если бы вас вдруг переместили сейчас на Марс? Представьте, что я вот сейчас возьму какую-нибудь коробочку, открою, и из нее выйдет ваша жена. Скажет: «Привет, милый! Давай, погуляем?» И тут она вспомнит, что оставила в Москве утюг включенным. Я скажу: да нет проблем. Нажму кнопочку, и она улетит в Москву утюг выключать. Для меня это будет нормальным, а как вы будете себя чувствовать при этом? Какие будут эмоции?

– Вы слишком сложные аналогии для меня рисуете. Годы войны лишили меня чувства юмора и фантазии.

– Но вы все равно поняли меня.

– Да, – начал Стольников, – но…

– Я думаю, вы впадете в ступор. И при этом вы еще знаете, что такое айфон и синхрофазотрон. А они совсем недавно увидели грузовой автомобиль и градусник. Они все в непреходящем шоке. Правильно?