Сергей Мельник - Барон Ульрих. Дела домашние

— Сегодня ночью удалось вырвать более или менее четкую картинку. — Десмос перевел взгляд на меня. — В цвете.

— Что-то важное? — Я почувствовал интерес.

— Не знаю, возможно. — Он замолчал на некоторое время. — Там есть девушка, судя по описанию, возможно она. Даже чувства уловить получилось!

— Давай! — Я с жадность наклонился к нему, строя энергетический канал как учил Дако для приема ментальных образов. Тут у меня пока получалось плохо, без помощи Мака я разрывал нить связи слишком мощным импульсом, так что общая структура была пока на нем.

Сон.

Солнечно, чувствуется, как жар тяжелыми мягкими лапами давит на плечи, стягивая кожу на оголенной натруженной спине. Камни, тяжелые и такие объемные, они создают контраст солнцу покатой теменью своих боков и прохладной структурой. Камни ложатся аккуратной чередой, выстраивая один за другим шеренгу непреодолимой преграды, эх хорошо получается. Я горд своей работой, пахнет свежеспиленным деревом строительных лесов, скрипят досочки под ногами настилов, а рядом родные и понятные люди. Идет работа, мы ложем камни, скрипят доски, устают руки, жжет спину солнце. Тень.

Тень?

Ах, это родной Армус, ворчит, вечно чем-то не довольный, идем обедать. Грубое покрывало на земле, запах травы, крона раскидистого дерева над головой и смех людей. Моих людей. Я горд ими.

Тень.

Тень?

Это она! Она опять пришла, мягко нежно обхватывая сзади плечи, обдавая дурманящей теплотой какой-то сладости, на ветру в тон листьям на ветках дерева, под метроном накатывающего ветерка, развиваются ее искрящиеся черной смолью волосы, с какой-то непонятной глубиной цвета, нежные руки.

Тень.

Тень?

Армус не доволен, нужно работать. Нужно касаться прохлады камней, ощущая гордость за свой труд, мне нужно гордиться! Мешают ее руки, уйди! Мне нужно идти. Поворачиваюсь, видя, как старина Армус, вытирает слезы на глазах черноволосой девушки. Мне нужно идти.

— Ну что? — Граф с интересом наблюдал за мной.

— Она. — Я кивнул. — Точно она.

— Выходит ее убили и это ее призрак мстит, права была де Кервье, что сомневалась, что это дело рук эльфийки. — Десмос вернулся вновь к разглядыванью потолка. — Только не понятно, что же призрак до сих пор тут делает после смерти отравителя? По всему должна была развеяться как дым на ветру.

— Значит на предмет привязка. — К нам присоединилась, шаркая ногами Хенгельман. Старушка неожиданно нашла общий язык с графом, все свободное время от прогулок с Дако проводя у графа, меняя ему бинты и ухаживая за ним. — Ты вроде бы в вещах юноши нашел принадлежавший ей браслетик?

— Да, предположительно это ее подарок. — Браслет лежал у меня в рабочем кабинете.

— Нужно попробовать его уничтожить, неуверенна, но возможно это решение. — Она принялась обхаживать своего пациента. — Хотя думаю, что все гораздо сложней. Это призрак естественного происхождения, подобные субстанции должны идти за живой сущностью.

— Тогда все же есть в случившемся толика вины Раха? — Граф с благодарностью кивнул ухаживающей женщине.

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Он мог даже не знать о своей вине, мог действительно бегать и искать ее, ведь обиделся не он, а она, а вот на что она затаила обиду, кто теперь скажет?

— А может это быть самоубийством? — Я подал ей свежие перевязки.

— Все что угодно могло быть. — Она смерила меня взглядом. — Думаешь неразделенная любовь? Не знаю, не знаю, призраки из самоубийц получаются не важные. Нет в них искры что ли, нет лютой жажды к жизни. Плохой боец, он уже заведомо проиграл, при жизни переломив себе хребет. Так повыть да поплакать где в ночи куда не шло, а вот устраивать охоту день за днем, год за годом идя по следу, тут другой склад нужен. Ярость нужна.

— Да уж, остается лишь гадать. — Развел я руками.

— Не спеши сдаваться, Дако ждет отзыв от защитника, у которого они укрывались какое-то время, может быть там будет еще одна подсказка?

Оставив подвал, вновь поднялся в свой кабинет, с замиранием сердца входя внутрь. Все же где-то в глубине души была изрядная толика сомнений в благоразумности капитана и баронессы. Ну да, где-то я в чем-то может был и прав. Капитан стоял, отвернувшись у окна бездумно глядя в даль, а баронесса со странной смесью чувств, разглядывала противоположную стену. Благо не слез, не криков и истерик не наблюдалось.

— Знаю вам не легко. — Я сел за стол, сложив перед собой руки. — Но иначе нельзя было. Ложь до добра не доводит, сегодня бы промолчали, завтра промолчали, а послезавтра, послезавтра возможно кто-то бы из вас не увидел. Тут ведь дело даже не в том, что было. То, что твой отец капитан, убил мужа баронессы, погибнув вместе с ним, это все ерунда.