Сергей Антонов - Королева голод (сборник)

– Что за буква? – нахмурился Матвей Захарович.

Бурканов поднял сухую ветку и, сопя от усердия, вычертил на земле уродца, лишь отдаленно напоминавшего «дабл-вэ».

Старики одновременно встали. Морозов кивнул на две нераспечатанных бутылки вина.

– Хватай Денис, пока я добрый, и проваливай. Мне с Захаровичем поговорить надо.

Когда шофер испарился вместе с дармовым угощением, Кречет промокнул застиранным носовым платком вспотевший лоб.

– Думаешь, Вебстер?

– А ты?

– Мы ж этого урода в сорок четвертом угробили!

– Ага. И зарыли в той самой роще. Шевели мозгами!

– Я учился обращению с партизанами в Аусшвице, – стальной череп на фуражке Клауса Вебстера очень гармонировал с его мелово-бледным лицом. – Каждый день мои ребята будут расстреливать по десять человек. Так будет продолжаться до тех пор, пока я не узнаю точное местонахождение твоего отряда или … пока в деревне не закончатся жители.

– Сволочь, ты… Не солдат даже! – Матвей поморщился: каждое слово вызывало приступ боли в скуле, рассеченной ударом сапога.

– СС гораздо эффективнее действующей армии при решении таких деликатных проблем, как наша. Именно поэтому я предпочитаю служить здесь, но… Поверь мне на слово: перед тобой не просто офицер элитного подразделения победоносной армии рейха. То, что могу сделать я, страшнее пыток и самой смерти.

– Что же может быть страшнее?

– Вечная жажда и бесконечное скитание в ночи, друг мой. Я сделаю так, что твоими спутниками на этом пути будут только полная луна и ваши полесские гадюки.

– Очень поэтично. Герр полковник случайно не родственник Гейне? – до войны Кречет преподавал местным ребятишкам литературу, но не удивил Вебстера своей эрудицией.

– Будет куда поэтичнее, когда все это ты испытаешь на собственной шкуре. Впрочем, я передумал. Тебя расстреляют в первой десятке. Думаю, что после этой акции в вашей вонючей деревеньке найдется много желающих организовать мне встречу с бродягами из леса. А церковь сожгут сегодня вечером. Вместе с попом. Пастырю не пристало путаться с блудными овцами, которые подались в партизаны.

Полковник приоткрыл дверь и перекинулся парой фраз на немецком с конвоиром, который отвел Матвея в подвал. Дверь каморки, превращенной в камеру, захлопнулась.

– Кречет, ты? – хриплый голос, донесшийся из темноты, принадлежал настоятелю местной церкви, отцу Иоанну.

– Я…

– Клаус Вебстер… Я долго говорил с ним…

– А он неплохо шпарит по-русски.

– Вебстер – не немец. Он вообще не человек.

– Просто садист, – Матвей решил, что из-за пыток разум старика помутился. – Так-то, батюшка…

– Клаус Вебстер – не человек! – продолжал настаивать священник. – Он служит не Гитлеру, а самому дьяволу. Эта тварь, само существование которой оскорбляет Всевышнего, должна быть уничтожена!

– Боюсь, что мне не доведется приложить к этому руку, а хотелось бы…

– Убить Вебстера обычным оружием нельзя, – отец Иоанн сунул руку под сорочку и снял с шеи нательный крестик. – Держи, Матвей. Может быть, у тебя появится шанс им воспользоваться. Мне его из самого Иерусалима привезли…

Матвей Захарович сам удивился тому, что ухитрился заметить крестик, валявшийся среди сосновых игл. Старик давно пользовался очками, и был уверен в том, что без них сможет отличить шуруп от гвоздя только на ощупь. Однако факт оставался фактом: на его ладони лежал затейливо вырезанный из кипариса крест, который Кречет узнал бы из тысячи.

Старики стояли на краю глубокой воронки, оставшейся после ночного взрыва. Свежая глина пестрела следами милицейских ботинок, но перещеголять в зоркости близорукого деда сыщики не смогли.

– Копатели эти его и освободили, – покачал головой Морозов. – Теперь жди беды. Что делать-то будем?

– Не нам же за этим бесом гоняться, – проворчал Кречет, – Отпартизанили свое.

– А кому, по-твоему? Он с коров начал, а дальше за людей примется.

– В милицию заявить, что ли?

– Хватит молоть чепуху. Только мы знаем, что за птица этот Вебстер. А в деревне он по твоей милости, Матвей, оказался. Как думаешь, где его логово?

– Откуда мне знать? Давай так: завтра утречком к тебе зайду и, все спокойно обдумаем.

– Я, кажется, знаю, где герра Клауса искать, – задумчиво пробормотал Морозов.

– Значит до завтра, народный мститель?

Василий не ответил и пошел по дороге в деревню. Взглянув на его сутулую фигуру, Кречет хотел окликнуть старого друга, но сдержался. В тот момент он не подозревал, что они расстаются навсегда.