Андрей Бондаренко - Чукотский вестерн

Ещё часов пять шли навстречу волнам и ветру. Белухи всё это время плыли рядом, время от времени демонстрируя свои блестящие бока. Так вдвоём со Шнягой в рулевой будке и простояли, только один раз Сизый из трюма поднялся. Браво пописал в морскую воду с кормы, кулаком белухам погрозил и вернулся к своим карточным забавам.

Приблизился южный берег, вот он и рядом совсем, в полукилометре. На ближайших сопках уже отдельные крупные валуны можно разглядеть.

– Смотри туда, видишь? – Шняга показал рукой. – Это и есть ваш перевал. Вон и церквушка, а вот и солнышко от стёкол теплиц отражается.

Действительно, солнечные блики заскакали вокруг, Ник зажмурился даже, секунд десять промаргивался.

Посмотрел на лысые пологие сопки, что располагались левее перевала, а из-за них тучи знатные фронтом единым поднимаются: по краям сиреневые, потом фиолетовые уже, а в центре – чёрная тучка, небольшая, но такая плотная из себя, устрашающая.

– Сейчас настоящий спектакль начнётся, полный кошмар в смысле, – объяснил Шняга. – Это он и приближается, «южак». Минут через десять задует. А нам на него уже и наплевать, за это время мы ещё ближе к берегу подойдём, спрячемся за сопками. Так что, считай, повезло нам сегодня, успели…

Сглазил, пень ясный, как Сизый любил выражаться. Кто за язык тянул? Что за манера такая – вякать громко, по поводу и без?

Прямо перед носом «Проныры» высоко выпрыгнула очередная белуха, ушла под корму. Пара секунд, и мотобот вздрогнул от удара, корма даже на полметра подпрыгнула над волнами.

«Проныру» развернуло бортом к волне, двигатель надсадно взвыл, словно кабан-секач, получивший пулю в сердце, и замолк.

– Вот и всё, – на удивление спокойно объявил Шняга, крутя во все стороны бесполезный уже штурвал. – В гости к бедному котёнку пожаловал пушистый песец. Зови, Никита, картёжников из трюма, быстренько.

Звать никого не пришлось. Сизый и моторист уже вылезали из люка на палубу, да и как иначе: удар-то явно почувствовали, забеспокоились.

– Что-то случилось? – проявил любопытство Лёха.

Моторист, кажется, всё сразу понял, заматерился тоскливо, обреченно.

Шняга был краток и деловит:

– У нас руль с винтом сломаны, сейчас купаться будем. Все сняли ватники и сапоги! Быстро, быстро! Круги спасательные взяли, одели! – сорвал со стенки рубки один круг – бросил Нику, сорвал второй – передал Сизому. – Как только дам команду – прыгайте за борт и плывите к берегу что есть сил. Бог даст – спасётесь…

Через минуту ударил «южак». Сразу, без предупреждения. Только что слабый ветерок равномерно дул, а теперь – ураган натуральный пульсирует. Удар, удар, ещё один!

«Проныра» завалился на левый борт.

– Все за борт! Прыгайте! – истошно заорал Шняга.

Ник, преодолевая силу ветра, с трудом добрался до борта, перевесился, оттолкнулся от досок палубы.

Сильные удары по спине. Больно даже! Кто это там забавляется?

– Никита! Никита! Дыши, дыши давай, сучий потрох! – надрывался знакомый голос.

Ну, конечно же, Лёха Сизый, собственной персоной. И чего так по спине молотить, за что, собственно? А вот дышать надо, тут Лёха прав.

Ник почувствовал, как через весь его организм прошла судорога, за ней другая, третья. Изо рта полилась вода, много воды, литры, десятки литров…

Ник открыл глаза, увидел прямо перед собственным носом зелёную воду, белую пену, какие-то доски – борт лодки, похоже.

«Ага, – сообразил. – Это я поперёк лодочного борта лежу, а Лёха мне по спине колотит, чтобы вода из лёгких выливалась. Следовательно, я ещё жив…»

Рукой похлопал по борту, подавая Сизому весточку о своём счастливом оживлении.

Сильные руки перевернули Ника, под головой оказалось что-то мягкое, приятно пахнущее махоркой. Что это в бок так больно упирается? А, это же планшет с документами дурацкими. Ватник сбросил, а планшет обратно нацепил, прежде чем круг спасательный надеть. Зачем, вот, только? Видимо – в горячке, от волнения. А где значок опознавательный? Пошарил рукой по груди – всё в порядке, на месте.

– Смотри-ка, ожил! – удивился незнакомый бас. – Знать, судьба его такая…. Возблагодарим тя, Господи, за благие дела твои праведные!

Прямо перед Ником, усердно работая вёслами, сидел бородатый мужик, голый по пояс. На солидном брюхе подпрыгивал в такт вёсельным взмахам не менее солидный золотой крест.