Андрей Бондаренко - Чукотский вестерн

Выпили «негла», передавая по кругу банку, закурили.

– Ну, вот, совсем другое дело, – обрадовался Вырвиглаз, довольно посматривая на подопечных. – Глаза уже у всех нормальные – пропала желтизна. Да и лица уже лица напоминают.

– Спасибо, Владимир Ильич, выручили. Теперь вы для нас – отец родной и волшебник в одном лице, значит, – от лица всего коллектива искренне поблагодарил Ник.

Банкин задумчиво оглядел плавающие льдины.

– Искупаться, что ли, соблюдения принципов ради? – вопросительно покосился на приятелей.

Но желающих составить ему компанию почему-то не наблюдалось.

Вздохнул Гешка разочарованно, взял в руки пустую стеклянную банку да и потрусил по пирсу – за добавкой.

– А это кто? – вырвалось у Ника. – И каждый раз, пройдя меж пьяными, всегда без спутника, одна, дыша духами и туманами, она садится у окна…

Мимо них шла, вернее – шествовала, очень-очень красивая женщина. Чуть-чуть за тридцать пять. Гордая королевская осанка, грива роскошных чёрных волос, глаза – словно два голубых светлячка. Красавица была одета совершенно необычно для этих мест, где прочно преобладали ватники и бушлаты: городской кожаный плащ, туфли на высоком каблуке, крохотная изящная шляпка, стильная дамская сумочка – в цвет туфлям и шляпке.

Вырвиглаз тут же вскочил со своего ящика и торопливо поздоровался:

– Здравствуйте, Маша! Как у вас дела? Какие новости?

– Здравствуйте, Владимир. У меня всё по-старому, без новостей, – женщина грациозно кивнула Вырвиглазу в ответ и гордо проследовала мимо.

Отойдя от компании метров на двести, незнакомка подошла к краю пирса и замерла, неотрывно всматриваясь в морские просторы.

Ник вопрошающе посмотрел на Вырвиглаза, но тот, притворяясь непонимающим, отвернулся.

Примчался Гешка с полной банкой пива, затараторил возбуждённо:

– Тут такая женщина проходила – королева прямо! Кто это, Владимир Ильич? Не знаете, часом?

– Ну, Владимир Ильич, миленький! Расскажите! А? – попросил Ник. – Интересно же…

Помявшись для приличия, Вырвиглаз всё же снизошёл к просьбам:

О том, как Мария Николаевна осчастливила Магадан своим многолетним присутствием, вам расскажет любой местный бич, спросив за эту услугу совсем даже недорого: двухлитровую банку чёрного «негла» и свежий анекдот с Большой земли, обязательно – политический.

Итак, незадолго до нового, 1929 года Мария Николаевна Сазонова, двадцатипятилетняя аспирантка кафедры высшей математики университета города Ленинграда, грядущее светило точных наук, красавица и умница, комсомолка и спортсменка, чинно сидела в пивном баре «Висла» за кружечкой светло-жёлтого напитка, который по какой-то жуткой ошибке именовался «пиво», и старательно продумывала сотый вариант решения знаменитой теоремы Ферма.

В те времена в так называемой интеллектуальной среде это считалось достаточно модным и почетным занятием. Да и размер премии, обещанной каким-то иностранным чудаком за правильное решение, если говорить откровенно, впечатлял.

За соседними столиками оживлённо переговаривались влюблённые парочки.

В углу зала молодой человек небрежно прикасался к клавишам рояля и, отчаянно грассируя, что-то негромко напевал.

В этот ответственный момент, зловеще заскрипев, как говорят в модных романах о роке и неотвратимой судьбе, открылась старинная дверь, и в заведение вошел смуглый малый двухметрового роста.

Судя по обветренному, украшенному двумя неровными шрамами лицу, вошедший был моряком, а милый акцент, который проявился несколько позже, явно свидетельствовал о его отнюдь не столичном происхождении.

Это был не кто иной, как Семён Походня – коренной житель славного города Магадана, знаменитый в иных соленых водах капитан парохода «Красный Октябрь», перевозившего особо стратегически важные для северо-востока страны товары: красную рыбу и тюлений жир.

Молодые люди познакомились и славно поболтали, выпив по кружечке вышеупомянутого светло-жёлтого напитка.