Вера Чиркова - Интриги темного мира

В следующие десять минут я была очень занята. Сначала поудобнее уложила подушки под бока и спину мужа, перенесенного на прежнюю кровать, потом искала ему белую рубашку и с помощью прибежавшей на зов Диши ее надевала, а затем пыталась помочь кухарке поить его бульоном, хотя, если честно, только мешала.

И все это время не переставая думала, как оградить Дэса от мощной волны запоздалой отцовской заботы. Нет, я нисколько не умаляю его заслуг и самоотверженности, хотя уверена, что моему папе досталось сильнее. Намного легче, на мой взгляд, проявлять любовь и героизм эпизодически, общаясь с ребенком время от времени, чем каждый день думать, чем его покормить, во что одеть и как воспитать, научить и защитить. И это только самые главные проблемы – как стволы у елок, и из каждой растет сотня веток, веточек и досадных и неизбежных иголок.

Дэс все это время был словно в полусне, глаз не открывал, но, когда мы надевали на него рубаху, чуть приподнимал руки и бульон уже глотал сам.

– Слава богам, вроде пошел ваш эрг на поправку, – облегченно шепнула Диша, докормив моего мужа. – Вы уж держитесь, магесса. Чую, не простит вам своеволия тот ирод.

– Это я ему не прощу, подкаблучнику несчастному, – зло прошипела я. – Пусть идет своей Осийде командует. Ты смотри, Диша, не поддавайся, если она прибежит без меня – если что, сразу зови. Я еще дракоше накажу, чтоб следил.

– Ну, теперь я сама справлюсь, – недобро пообещала кухарка, забрала посуду и исчезла.

А я поправила одеяло и устроилась так, как привыкла за последние дни – рядом с мужем, но чуть выше, облокотившись на подушки так, чтобы свободно гладить его волосы.

– Ничего, – привычно разбирая пряди, я отметила, что они еще влажные после мытья, и приказала себе не вспоминать про старого интригана, подсовывающего сыну юных служанок, – еще пара дней, и ты сможешь говорить. Тогда расскажешь мне, где тут ближайший безопасный мир. А потом я уведу тебя туда, и мы не вернемся, пока ты не восстановишь свою силу. Думаю, понадобится несколько недель. Хенна тогда почти месяц в себя приходила. Но это ты сам потом решишь, как начнешь вспоминать. Не может же быть, чтобы напрочь все забыл. И раз перед ритуалом вспомнил, кто я такая и что могу отнести тебя в ковен, значит, всего капельку задело…

– Ты зря с ним сейчас так воркуешь, – свирепо прорычал от двери свекор. – Мы напоили его успокаивающим зельем, чтобы он не метался и не сделал себе хуже, потому что переживать и волноваться ему возбраняется. И находиться с тобой в одной комнате тоже нельзя.

– А с теми полуголыми гуриями, что его мыли, можно? – Все мои благие намерения поговорить со свекром мирно вмиг разлетелись вдребезги, как сосулька с десятого этажа об вычищенный асфальт. – Или ты думаешь, я не догадываюсь о твоих планах?

– Не догадываешься, – он шагнул ближе и сузил глаза. – Потому что не хочешь понять, как опасно ему сейчас находиться рядом с тобой. И считаться твоим мужем ему тоже пока нельзя. Чтобы тебя приманить, колдуны снова начнут охоту за ним, я ведь тебя уже предупреждал. Тебе сейчас нужна защита, а из него защитник никакой. Он еще сам себя защитить не может! Поэтому я решил Дэса пока спрятать, у него еще аура бледная, простенькой иллюзии хватит, чтобы ни один шар или тень не опознали. А ты сама выберешь, кому за тобой ухаживать – Райвору или Зигерсу, и постараешься как можно правдоподобнее делать вид, что он тебе очень нравится. И не пытайся делать глупости! Без нашей помощи и источника ему не восстановить ни свой резерв, ни способности.

Я слушала колдуна и все отчетливее постигала – в чем-то он прав, но только внешне. Иногда попадаются такие фрукты, особенно яблоки, на вид красивые и яркие, а разрежешь – в сердцевине гниль. Вот только как это определить заранее, не разрезая плода, никогда не знала, как не могла придумать и сейчас, чем доказать Вандерсу, что белое никогда не станет черным.

Зато к тому времени, как в дверь за его спиной влетели Хенна и Диша, совершенно ясно поняла одно: уступать ему в этом вопросе не стану.

Ни за что. Но и спорить не буду, попытаюсь договориться.

– Вандерс! – крепче обняв голову Дэса, сказала я веско, едва он смолк. – Я поняла твои опасения. И я готова ради мужа на все, потому что люблю Дэса ничуть не меньше, чем ты когда-то любил его мать. Однако Дэс давно не маленький и наивный ребенок, чтобы кто-то мог решать за него такие вопросы. Когда мой муж сможет говорить… Ведь ты специально держишь его в таком заторможенном состоянии? Так вот, как только Дэс сможет адекватно разбираться в ситуации, мы вместе с ним решим, как поступить. Потому что уже нет меня или его, есть мы, семья, и разрушить ее я не позволю никому. Ты и сам бы не дал, если бы понял, что это такая же семья, как твоя. Скажи честно, тебе не будет больно, если однажды ты проснешься и увидишь, как твоя Осийде обнимается с чужим мужчиной? Так почему ты хочешь обречь на такую боль Дэса? И это не говоря о том, что артистка из меня никакая, а строить глазки всем парням подряд я вообще никогда не умела. И сыграть такую роль просто не смогу, противно мне такое притворство.