Вера Чиркова - Интриги темного мира

– Это я когда дракошу забирала, так настроила. Там свистело и полыхало так, что каратели разбежались, – пояснила я, радуясь, что они не успели тогда, как жаловался свекор, настроить свой шар сразу.

Видели только, как мы с дракошей ломились в ворота.

– Все! – когда ловушки выдохлись, скомандовал колдун. – Отведи дверь в сторону и открой, я сам пойду.

– Все сам, – недовольно хмыкнул Зиг, когда его отец ушел в дверь и я, закрыв заслон, погнала ее за ним. Но сразу смолк, подозрительно оглянувшись на меня: – Не передавай мои слова!

– Оно мне нужно? Сами разбирайтесь! Хотя, по-моему, он прав.

– Это по-твоему… Открывай!

Но я и сама видела, что происходит что-то странное: Вандерс, шедший прямо на колдуна, вдруг пошатнулся и бочком двинулся в сторону. И на этот случай у меня была давно проверенная тактика – развернуть дверь пошире и, поставив ее спиной к врагу, закрыть своего клиента.

Через минуту свекор сидел между нами и жадно глотал холодный напиток.

– Похоже, я их переоценил, или они жалеют ходящих, – сказал он, отдышавшись. – Это не колдун и даже не человек… Это доппельгангер. Одноразовый. Его приводит ходящий в виде того, кто будет командовать доппельгангером через шар, и ведет он себя, как настоящий колдун. Его накачивают магией и вешают на него простые ловушки и защиту. И когда на него набредет настоящий маг, отличить можно лишь по тому, что на него не действует ни оцепенение, ни паралич, ни порабощение, ни сон. Я бросил почти все, а он сидел и смотрел на меня…

– И что с ним станется? – озадачилась я. Ну и пакости у этих колдунов!

– Ничего. Просто рассыплется или взорвется, в зависимости от того, сколько магии в нем осталось. Можешь посмотреть.

– Не хочу, – подумав, отказалась я, – лучше проверить, что с Тишей.

– Все в порядке с твоим мохнатым нахалом. Как только сработали ловушки, тени вернулись в свой мир. Может, даже останется у бедняг немного способностей… Зигерс, начинай всех будить! – Колдун допил лимонад и решительно встал с дивана. – Тесса, у тебя одна минута на разговор с лешим. Я пойду, проверю хозяйство.

Знаю я, какое хозяйство он рванул проверять. Небось Осийде эту помчался успокаивать, – фыркнула я, и вдруг на сердце накатила такая беспросветная тоска, что захотелось взвыть. Как я, оказывается, устала жить без ставших необходимыми поцелуев и объятий любимого, как мне не хватает его глаз, его ласкового шепота, даже чуть заметной укоризны взглядов, которыми он встречает мои промахи. Я так хочу уже обычного разговора, а не собственных монологов. Вообще хочу просто увидеть лицо Дэса не безмятежно-спокойным, а заинтересованным, внимательным, нежным. Он так не привык быть откровенно нежным, что чуть смущается, а у меня от счастья замирает сердце, как согретый в ладонях птенец.

Все, хочу его видеть немедленно… А Тиша подождет еще одну минуту. Срываясь с места, я ринулась в спальню, где лежал муж. И сразу же в спину ударил повелительный окрик Зигерса:

– Стой!

И не подумаю. Наоборот, только добавлю скорости. А то слишком много командиров развелось на одну бедную ходящую. И всем от меня что-то нужно, а вот мне сейчас нужен только Дэс.

Я уже добежала до широкой, стоящей на небольшом возвышении лежанки, когда Зиг меня догнал. Поймал за платье, дернул к себе и, крепко обхватив руками за талию, прижал к груди.

– Ну и куда же ты от меня убегаешь, милая?

– Отпусти! – Я попыталась вырваться или хотя бы двинуть ему кулаком в ребра, но деверь был намного сильнее.

– Не-а, – протянул он насмешливо, нагло разглядывая меня с таким выражением, словно я пирожок и осталось только решить, с какого конца откусить. – Я не имею привычки выпускать свою добычу, особенно если это хорошенькая девушка.

И вдруг быстро склонился к моему лицу, коснулся губами щеки, провел незримую и почти невесомую теплую черту от скулы к губам…

Я оцепенела от возмущения, прикидывая, что можно сделать с этим наглецом, чтоб и не нарваться на какую-нибудь пакость, вроде все время упоминаемых колдунами оцепенений и подчинений, и поставить его на место, как вдруг рядом раздался очень слабый, но полный горького ехидства голос:

– Я вам не мешаю?

Зигерс окаменел, но рук не убрал, а я умудрилась извернуться в его объятиях так, чтобы убедиться: мне не почудилось, Дэс очнулся?

Не почудилось… Но лучше бы он поспал еще пару минут.

И без того бледное лицо мужа сейчас было белее и холоднее, чем у снежной королевы, а губы исказила полная презрения усмешка.