Дмитрий Старицкий - Путанабус. Лишние Земли лишних

Он вял флягу в руку.

Встряхнул.

Поднял на меня удивленные глаза:

– Спасибо, сэр, я очень тронут вашим вниманием. Я такие уже видел. Некоторые мои знакомые привозили из Москвы русские армейские фляги. Еще там, на Старой Земле…

Тут я чуть не хрюкнул, представив, что сказали бы о подобном в нашей армии, а Дональд продолжал:

– …но никогда не думал, что такая фляга будет принадлежать мне. Еще раз благодарю вас от всей души.

Тут он, не вставая, протянул мне руку.

Я ее крепко пожал.

– Еще раз извините, сэр, что я не встаю. Я бы с радостью, но эта чертова коляска не дает, – он улыбнулся виновато и постучал по ручке инвалидной коляски, которую мы раньше не замечали из-за высокой стойки. – Удачи вам, сэр, и вам удачи, мисс. Вы, наверное, самая красивая женщина, которую я только видел. Эх, где мои двадцать лет и где мои ноги? Прощайте.

Новая Земля. Территория Ордена, База по приему

переселенцев и грузов «Северная Америка».

22 год, 25 число 5 месяца, четверг, 15:45

Обедали в ресторане с ностальгическим для меня названием «Марио» [295]. Без Фреда.

Вкусно обедали. С разнообразной антипастой и карбонаре в качестве основного блюда. Даже винишка, легкого белого шардоне из староземельной Калифорнии, по бокальчику приняли за трапезой. Обмыли карабинчики. И все это залакировали приличным кофе по-восточному из аккуратных белых чашечек. Фарфоровых!

Цивилизованное место. И сервис ненавязчив, хотя и предупредителен.

Нам понравилось, хотя до готовки братьев-физиков местным поварам было очень далеко.

На хорошем ресторане категорически настояла Ингеборге, заявив, что у нее сегодня праздник и она не собирается его омрачать очередной бигмачной.

Кстати, по этому же поводу она сняла для нас в четырехэтажной гостинице люксовый сюит – студию на втором этаже. С двумя ванными комнатами. Причем выбрала лучшую из четырех гостиниц Базы, действительно похожую на староземельный отель класса четырех звезд, а не на мотель при дороге. Называлось наше временное пристанище «Фараон».

Но поваляться на «королевской» кровати, не говоря уже о большем, она мне не дала – потащила на пляж.

Оторвалась, в общем, на мне за «дерринджер».

Хотя вроде, как ее праздник – это тоже я.

Вот и пойми этих женщин.

Ладно, мне не жалко. Но девчонка как с цепи сорвалась, хотя вроде бы тяжко работать ее никто не заставлял.

Опломбированный ящик с винтовками нам, как оптовым покупателям, снесли в машину «подосиновики».

Патроны, которых я закупил в соседнем зале целых два ящика и 10 коробок – четыре с половиной тысячи штук, – нам также затащили в машину «подосиновики», которые торчали на подхвате в патронном маркете.

Там же, кстати, продавали и трофейный длинноствол. Но его было немного. И он был для нас уже не актуален. Даже смотреть не стали.

С виду кажется, что патронов я набрал с лишком – ящиками же, но на самом деле это всего лишь по три боекомплекта на каждый ствол. Положа руку на сердце – на один бой средней интенсивности. Остальной боезапас думал добрать потом, дешевыми демидовскими патронами, по оказии.

Бог мой – чтобы просто проехать расстояние, равное пути от старосветской Москвы до Черного моря, тут необходимо экипироваться как на войну.

Дас ист фантастиш!

Кстати, нам с Ингеборге в обоих залах подарили «от фирмы» по оружейной сумке. Общим числом четыре. В моей одиноко болтался лламовский кольт в кобуре. Остальные были использованы под переноску патронов в коробках. Именно так: на одном такси сам, на втором – моя шляпа. И только в последней сумке лежала вычищенная винтовка Ругера для Ингеборге, которая свой «дерринджер» с патронами прямо у кассы нагло засунула в сумочку, на что тактичный Дональд просто закрыл глаза.

Хорошо быть красивой женщиной!

Океан был сегодня ласков, лениво накатываясь длинной волной по мелководью на песчаный берег, неуловимо напоминающий тихоокеанское побережье Калифорнии. Не хватало только длинных пирсов на деревянных сваях.

Ингеборге радостно плескалась среди противоакульих сеток, а я, всего разок окунувшись в волну, нежился под решеткой солярия, борясь с накатывающимся сном.

Как оказалось, я за эти дни устал. И даже не физически, а, как говорится, морально вымотался. Устал от баб-с, если быть конкретным. Слишком хорошо – тоже нехорошо, как оказалось.

Когда счастливая Ингеборге вернулась из объятий Нептуна, я уже совсем сомлел.

Пришлось снова вставать и тащиться реанимировать себя соленой водичкой.