Петр Заспа - Антипиранья

Они вышли на соседнюю улицу, Беляев огляделся и жестко произнес:

– Ты чего дергаешься? Захотел в гестапо? Пойми, каждый твой неуверенный взгляд, каждый твой нерешительный шаг выдает в тебе чужого. Ты должен слиться с этими людьми, стать одним из них. Тогда можешь ходить по всему городу, и никто тебя ни о чем не спросит. Да! Я говорил тебе, что надо избегать встреч с военными и полицией, но выглядеть это должно естественно. Если ты перешел на другую сторону улицы, то у солдат и мысли не должно возникнуть о том, что это сделано из-за них.

– Я понял, Владимир Иванович, – оправдываясь, шепнул Денис. – Не сдержался.

– Не сдержался!.. Как мне тебя теперь одного оставить, если ты шарахаешься от первой попавшейся кокарды? А я к ночи должен назад вернуться.

– Больше не повторится.

– Сейчас выйдем на соседнюю улицу. Если идти по ней не сворачивая, то дальше будет выход к острову. С нее и шпиль кафедрального собора виден. Не заблудишься. И помни, что я тебе говорил. Если ты и вправду из будущего, то не хотелось бы, чтобы для тебя день вчерашний стал твоим днем последним. А то абсурд получается – погибнуть, еще не родившись.

– Владимир Иванович! – взмолился Денис. – Случайно вышло. Хотите, если сейчас немцев увидим, я сам возле них несколько раз пройду?

Беляев тяжело вздохнул и покачал головой:

– У вас там все такие?

– Какие?

– Легкомысленные. Не нужно мне ничего доказывать. Смотри, как себя ведут остальные, и сам делай так же. Ты немец, полностью потерявший слух и наполовину – разум. У тебя на лице страх перед надвигающейся грозой и боль от судорог голодного желудка. Вот в кого ты должен превратиться. Чем быстрее ты это поймешь, тем быстрее доберешься до генератора. Теперь послушай, где найти мой тайник, и выходим на улицу. Я посмотрю со стороны, как ты уяснил мой урок. Если посчитаю, что тебя можно оставить, то исчезну.

Теперь один. Денис искоса оглянулся вокруг, но Беляева не увидел. Значит, он все-таки хорошо усвоил урок и сумел изобразить жителя Кенигсберга, измученного страхом и голодом. Ссутулившись, пряча волнение за поднятым воротником плаща, Денис пошел вдоль домов. Он старался не бросать по сторонам нервные взгляды, но получалось это с трудом. Улица вышла на набережную, и теперь шпиль кафедрального собора был виден как на ладони. Он уже постепенно начинал привыкать к тому, что навстречу попадались горожане, и не обращал внимания на их изможденный серый вид. А когда рядом на велосипеде проехал солдат, Денис даже выдавил улыбку.

Набережная неожиданно отвернула в сторону, и показался узкий мост, созданный скорее для конных экипажей, чем для машин. Поперек, от перил до перил, он был перегорожен полосатым шлагбаумом. Рядом с дорогой возвышалось выложенное из мешков с песком укрытие с торчавшим из щели пулеметным стволом. Пятеро солдат в черной форме, с автоматами стояли за шлагбаумом и пристально смотрели на каждого, кто осмеливался хотя бы неосторожно пройти по другой стороне улицы. Позади эсэсовцев за периметром наблюдал не менее бдительный офицер. С другой стороны, на острове, замер гусеничный транспортер с пулеметом на крыше.

«Да… – Денис растерянно почесал затылок и, спрятавшись в доме напротив, смотрел из окна на открывшуюся панораму. – Это вам не кино про немецкого часового, играющего на посту на губной гармошке и упорно не замечающего, как сзади, грохоча сапогами, подбирается взвод диверсантов с ножами в зубах. Прав был Беляев. Если на остров попасть и возможно, то только через реку». Оставшиеся два моста, он теперь был уверен, охраняются не хуже этого. Но солнце стояло еще высоко, и несколько часов на осмотр подходов к острову у него было.

Обдумывая план действий, Денис не удержался от улыбки, вспомнив курсантские годы.

…Обучаясь на выпускном пятом курсе военного института, курсанты, как правило, уже меньше всего думали об учебе. Такой вот был парадокс, свойственный, наверное, всем нашим институтам. Собираясь отправиться в тьму тараканью, в отдаленные, богом забытые гарнизоны, они торопились насладиться радостями большого города, а потому постоянно ощущали большую финансовую недостаточность. И практически все курсанты курса, на котором учился Денис, втайне от командования подрабатывали по ночам. Кто охранниками в барах и ресторанах, кто-то разгружал вагоны, а некоторые даже стояли крупье в казино. И, как следствие трудовой ночи, днем на занятиях они превращались в полуживых сомнамбул, еле переползающих из одной аудитории в другую.