Петр Заспа - Антипиранья

Не зная, что сказать, Денис ничего не ответил, но Беляев расценил его молчание по-своему.

– И то верно. В наше время молчишь – дольше живешь. А я вот давно хотел поспрашивать нашего немца, откуда он здесь такой взялся. – Владимир Иванович ударил кулаком по разделяющей их решетке и выкрикнул по-немецки: – Эй, фриц, а ты с какого корабля к нам пожаловал?

– Я не Фриц, – заворочался в углу немец. – Меня зовут Ульрих.

– Да какая разница! Для нас вы все фрицы! Так с какого ты корабля? Чего уж тут отмалчиваться, войну вы проиграли. Так что корабля своего ты уже не увидишь.

Поворочавшись и недовольно посопев, Ульрих нехотя ответил:

– Я с подводной лодки.

– С лодки? Ясно, тридцать вторая учебная флотилия! – решил блеснуть знаниями Беляев. – Как же тебя из Пиллау в город занесло? А, понял, сто двадцать первый морской батальон из курсантов-подводников.

– Я не из учебной! – обиженно возразил Ульрих, недовольный тем, что его приняли за желторотого курсанта. – Я из боевой двадцать второй.

– Двадцать вторая? – Владимир Иванович удивленно приподнялся на локтях. – Так это же Вильгельмсхафен! Что же ты тут-то делаешь?

Ульрих спохватился и умолк, а у Беляева, напротив, взыграло профессиональное любопытство.

– Да ладно, фриц или как там тебя. Ульрих? Вы со своим Гитлером такую бодягу заварили, что еще не один год всей страной расхлебывать будете. Неужели совесть не мучает? Нечего теперь в тайны играть. Все уже и так ясно. Наши войска под Берлином. Скоро война закончится. Гитлера вашего к стенке поставим. Да и остальным вашим главарям не поздоровится. Ты, Ульрих, можешь уже думать о том, что будешь дальше делать, чем в мирное время займешься. Для тебя война уже закончилась. А вот мне еще воевать. Так что давай не зли меня, рассказывай, зачем твоя лодка пришла в Кенигсберг. – Выждав минуту и видя, что немец и дальше собирается молчать, Беляев добавил: – Из тебя особисты все вытрясут. А будешь молчать, так вместо лагеря военнопленных и перспективы когда-нибудь вернуться домой схлопочешь пулю! Я видел донесения о том, что ваши командиры подлодок отказываются торпедировать корабли, потому что уже знают, что войне конец и скоро придется за все отвечать. Так что не будь и ты дураком. Мне отсюда не видны твои шевроны, но по кителю вижу, что ты офицер. В каком звании?

– Лейтенант.

– Не густо, но уже не скажешь, что не знал, зачем вы приходили в Кенигсберг. Кем на лодке был?

– Старшим помощником.

– Ну вот, второй человек после командира! Так зачем приходили? Да ладно тебе, говори уж! Поздно изображать несокрушимого героя. Не вреди сам себе. Да и не на допросе ты, а, можно сказать, почти что среди товарищей по несчастью. Хотя меня с собой не ровняй. Я сегодня здесь, а завтра уже там, где допрашивают таких, как ты. Может, помочь смогу. Заберу к себе. Это, конечно, в том случае, если ты знаешь что-нибудь интересное. Так как? Есть что рассказать в обмен на жизнь?

Ульрих тяжело вздохнул, наконец решился и проговорил:

– Мы привезли одного человека, но он погиб при бомбежке.

– Важный, наверное, был человек, раз из-за него лодкой рисковали. Кто-то из ваших партийных функционеров?

– Нет, – неохотно выдавил Ульрих, но увидел, что от него ждут продолжения, и добавил: – Доктор каких-то наук.

– Доктор? Может, и имя знаешь?

– Он погиб. Нас бомбами накрыло. Меня оглушило, а он, наверное, погиб вместе с помощником.

– Наверное? Или ты уверен?

– Уверен!

– Темнишь, немчура, а напрасно. Твоя жизнь сейчас и яичной скорлупы не стоит. А хочешь жить, изволь, заплати. Этот доктор, может, для тебя как раз и есть та спасительная соломинка. Если после выяснится, что твоя лодка торпедировала какой-нибудь советский корабль, то ты будешь за командира перед нами отвечать. Тогда я тебе не позавидую! Тебе уж лучше быть посговорчивее и не изображать здесь мученика, пострадавшего за правое дело. Говорю же, что смогу помочь! Так как звали доктора?!

– Штраубе.

– Штраубе? – Беляев почувствовал, как в груди взволнованно дернулось сердце. – Виктор Штраубе погиб?

– Вы его знаете? – Немец удивился не меньше Беляева.

– Где он погиб? В какой части города?

– Я не знаю. Где-то на окраине. Прилетели ваши самолеты и сбросили бомбы прямо нам на голову.

«Это уже кое-что, – подумал Беляев. – Немец здесь всего сутки. Я точно знаю, что вчера наша авиация работала только по кораблям в порту и пятому форту крепости, расположенному на севере города».