Андрей Величко - Наследник Петра. Подкидыш

«Да что же у меня с головой, – пробормотал человек, пытаясь подняться. – Имя свое чуть не забыл! Ну да, меня зовут Яков Саломатин. Вчера мы с ребятами здорово поддали по случаю защиты дипломов, все-таки почти с отличием закончить физфак МГУ не шутка. Это, значит, похмелье такое? Но… стоп». Он же помнит, что после МГУ попал по распределению в Институт космических исследований и даже, кажется, защитил там кандидатскую диссертацию как раз перед обстрелом Белого дома. Или только собирался защитить?

Воспоминания были какими-то странными – как будто он вспоминал не жизнь, а сон. И заканчивались они той самой диссертацией, которую то ли удалось защитить, то ли нет. Саломатин попытался вспомнить еще хоть что-то, и перед его мысленным взором встала поразительная по своей ясности картина. Он сидит за столом, напротив – какой-то совсем молодой парень. Совершенно незнакомый. Смотрит на него, Якова, преданным взглядом и горячо говорит:

– Да, Яков Николаевич. Конечно. Я приложу все силы, чтобы как можно быстрее выполнить задание. Можете на меня положиться. Я никогда не забуду, сколько вы для меня сделали.

И все. Сколько Саломатин ни рылся в своей памяти, ничего позднее защиты диплома там больше не обнаружилось. Так, а это еще что?

На светлом песке лежал большой конверт с крупной надписью: «Якову Николаевичу Саломатину». А под ней чуть мельче: «От него же».

Дрожащими руками Яков вскрыл конверт и впился глазами в буквы. Письмо начиналось со слов: «Итак, если после переноса ты еще помнишь свое имя и не разучился читать, то дела наши с тобой не так плохи, как могли быть. Но и не столь хороши, как хотелось бы. Короче говоря, произошло вот что…»

Человек прочел письмо до конца. Не поверил, перечел еще раз. Огляделся вокруг и понял, что все написанное – правда.

Так и не поднявшись на ноги, он завыл и начал биться головой о сучковатую фанеру ящика.

Средняя часть строя эскадры. Грубо говоря, «центр».