Вадим Денисов - Путь на Кристу. Закрытые воды

Дед молча полез в тумбочку за мыльницами и зарядными устройствами.

Ржавое чудовище, обманчиво захлопнув все створки, словно ожидало нас. Словно мы заранее ему чем-то обязаны. Для любителей постапокалиптического антуража – просто бальзам на душу, с этой точки зрения объект эстетически прекрасен. Хватает таких чудаков в так называемом современном искусстве, которые целиком посвящают себя урбанистической эстетике индустриала, вплоть до распада сознания прихреневшего в модных тусовках автора на ржавые болты.

– Приготовиться к отдаче кормового якоря и швартовке! Боцман, к высадке, стрелкам к бою!

Я вышел на крыло мостика с винтовкой и принялся прилежно следить в оптический прицел. Чтобы сразу, если что. Никто не появлялся, не застучали по рыжему железу мятого корпуса страшные когти, не затопали тяжёлые монстрячьи лапы. Тишина…

Шкипер сам, аккуратно, даже нежно поджал судно к островку левым бортом там, где темнела глубокая вода. Боцман с «муркой» и ещё один матрос, на плече которого висел моток верёвки, спрыгнули на берег, с трудом вытащили ноги из вязкого желтоватого песка, опасливо огляделись и побежали крепить концы. Положили сходни. Я бы тоже сиганул, но по долгу службы приходилось бдить, обводя стволом поверхность потеряшки.

Тоже дислокант, коллеги по несчастью. Ветеран.

К борту подошёл Заремба, кинул наземь лом, поднял сумку с ключами.

– Коля, ты чё? Оно тебе надо? – спросил шкипер сверху.

– Надо. Если мы тут застряли надолго, Илья Александрович, то скоро каждый винт и шпунтик в чистое золото встанет, – мудро ответствовал тот. – Наберу всякого. Цепь какая попадётся, лебёдка, мало ли что найду.

– Ага, понял, про запас! Ты там посмотри внимательно на шильдики, эмблемки всякие с клеймами… картинки… да не морщись, я же так, напоминаю, идентификация ить! – крикнул Самарин и, повернувшись ко мне, начал о другом: – Вечереет, однако. Похоже, тут и встанем, Герман Константинович, вот что я придумал. Ребятки пошмонают вволю, люди разомнутся, до берегов далеко. Дела подберём. Безопасное место, не находите?

– Действительно, вроде тихо. Хотя от бобра добра не ищут. И всё же лучше, чем на бережку, по крайней мере бультерьер не накинется.

Мужики, грохоча ботинками по жестяной палубе баржи, уже что-то откручивали, вскрывали, глухо матерясь и советуя друг другу тактически.

– Кормовой танк вскрывают, – пояснил дед, присмотревшись. – Воды там быть не должно, разве если дождевая через ржу прошла. Пусть разбираются, а уж потом и мы с вами сходим.

– То-опливо!!! – заорал боцман. – Шест какой-нибудь найдите!

Самарин дернулся, подобрался, резко выкрикнул:

– Точне-ей!

– Мазута! Хорошая мазута, годная, не густяк! Флотка!

Капитан по-мальчишески азартно потёр ладоши.

– Похоже, Ф-5… Флотский мазут везли. Точно! Хорошо зашли, встаём!

Позади кто-то осторожно дёрнул меня за локоть, я резко развернулся.

Передо мной выстроился юный Лёха-пушкарь, весь деловой, подвёрнутый в руках и ногах, слегка измазюканный. Уже добыл где-то ножик в ножнах, висит на поясе. Осаночка, руки за спиной. Боец!

– Что такое, хлопчик? – поинтересовался дед.

– Товарищи командиры, у меня донесение!

– Валяй.

– Я случайно заметил, а потом мы с дядей Володей её достали… он меня подсадил. В общем, она в тенте застряла, на самом углу, у стойки, – с этими словами пацан, стараясь оставаться предельно серьёзным, вытянул обе руки вперёд. – Вот.

Это была стрела.

Настоящая индейская стрела сантиметров под восемьдесят в длину, с полосатым оперением и дерьмовым, но железным наконечником. Что характерно, наконечник не кован, а вырезан из стального листа.

Дед не выдержал и выматерился особо изощрённо.

– Плохая эта коричневая речка, – решил я. – Нетолерантная какая-то, агрессивная.

– Коричневая… Предлагаю назвать её «Фашистской»! – яростно бросил Самарин, стукнув кулаком по столу. – Так и нанесём на новую карту!

– Не выговоришь, – усомнился я. – Давайте хоть да Фашки сократим.

– Тогда Аракара! Фашистская речка. Из книги «Секретный фарватер», читали?

– Смотрел. Принято, пусть будет Аракара.

Вот так вот. Вокруг бродят индейцы со свастикой и страшными собачками.

Эх… Косой крест на прошлой жизни.

По-моему, этой ночью никто не смог поспать спокойно.

Осознав произошедшее, начали плакать дети. Нина чуть с ума не сошла, бегая из каюты в каюту. Потом в депресняк влетели и взрослые: родные, близкие, дом, работа… кошки-попугаи… Конкретно взбрыкнула Леночка, папаша-профессор с женой находились в тихой панике: у дочери, оказывается, есть скрытая любовь в Красноярске, какой-то Виталик. Теперь Леночка громогласно декларирует намерение от горя самозатопиться в Аракаре.