Вадим Денисов - Путь на Кристу. Закрытые воды

На пути к двери она остановилась, ещё раз посмотрела на фотографии, после чего подошла к Лойтхарду и плюнула ему в лицо. И ни единого слова!

Кетоев-младший почему-то вздохнул.

Сидя на корточках, Сашка спокойно обыскивал добычу.

– Ну вот, любуйся, боцман… – невесело усмехнулся я. – Помнишь, что я тебе говорил? Не надо воякам лезть в политику, это получается лишь у исторически известных единиц. Остальным – категорически не надо. Да и в бизнес идти не стоит. Или накосячат, или отожмут у них все наработки более хитрые и приспособленные. Воякам надо готовиться к войне и качественно воевать. Тогда городу не придётся по тревоге поднимать заспанных добропорядочных бюргеров с поджигами в руках и удалых русских ремесленников с вострыми булатными саблями. Нет ведь, полез, диверсант… И что? Помогла тебе твоя контора GSG9, фриц? Во-во… Политика, геноссе Михаил, не переворотами делается, а пахотой партийного строительства, агитацией, пиаром и работой с избирателями. Политика, на самом деле, вещь достаточно честная. Не без говна, конечно, но халявы в ней не бывает. В бизнесе бывает, хоть и редко. А вот в политике не бывает в принципе! Даже если такая халява сопровождается профессиональным диверсионным обеспечением. Вот так вот.

Секретарша вернулась через десять минут с большим подносом в руках, на котором позвякивали чашечки с крепким кофе.

– Скоро будут бутерброды.

– Марта, можно я вас поцелую! – воскликнул я и тут же нарвался на ревнивый взгляд докторессы.

– Нинуль, тебе – два!

…Мягко горел свет настольной лампы, верхний свет выключили.

Мужики ушли вниз, надо контролировать ситуацию. Лойтхарда в позе орла Кетоевы отвели в зиндан службы безопасности, который классически находится в подвале Лубянки… то есть ратуши. Туда же переправлен и Салман, намучившийся в крытой повозке Сантаны до затёкших конечностей и заклинившего позвоночника. Изначально я планировал несколько другое, собираясь закрыть обоих в полицейском участке, но мудрый ментяра Руслан меня вовремя поправил:

– Герман, во избежание преждевременных разговоров и дурных слухов светить их пока не стоит. Нужно выработать стратегию и порядок действий, в том числе формы и сроки оповещения городского собрания и населения. Пусть губернатор определится, а пока в ратуше посидят, подальше от посторонних глаз. Мы последим.

Всё равно сейчас Папке общаться с ними не будет. Сейчас он только пристрелить их может сгоряча. Впрочем, я недооценивал этого государственного мужа.

– Итак, моя дочь… – спросил он, едва придя в себя.

– Никакого похищения не было, – быстро сказал я.

– Но где она?

– Где и была всё это время, на вашей ферме. Сидят вместе с фрау Эвелин.

Как он теперь будет со всем этим разбираться, что решит? Даже на секунду страшно представить себя на его месте. Миф о крепкой семье политического деятеля разваливается на глазах… В былые времена высокопоставленных штрафников из числа домочадцев разъярённые правители навечно отправляли в монастырь. Или в сибирскую ссылку. «Подушками душить не станет, он Сибирь найдёт», – понял я.

– Герман… – строго предупредила Котова, считая пульс пациента.

– Всё нормально, фрау Нина, – успокоил доктора Клаус, прикоснувшись к её руке. – Я уже почти всё понял. Её сразу привезли туда?

– Так точно! – по-армейски подтвердил я. – Вообще-то никто из заговорщиков не ожидал такого поворота событий. Им нужно было устранить Генриха и Эриха, и только. Макс Лойтхард сам поехал вместе с Салманом, справедливо подозревая, что в Дугласе опытные бойцы бандитов к себе и объекту охраны близко не подпустят, навалят гору трупов. Ну, вот так и вышло, они и Лойтхарду не поверили, есть такие детали в рассказах выживших ребятишек… На беду, бандиты Салмана дисциплиной не отличались и начали стрелять в ближайшее окружение Теофила Нзимбы, после чего оставлять свидетелей уже было нельзя.

– А Симонетта?

– Думаю, её сразу же увели на судно, – постарался я хоть как-то утешить отца.

– Не врите, Герман, не врите, – тихо попросил Папке. – Сколько человек из службы безопасности замешано в заговоре?

– Только сам Лойтхард и водитель, Гюнтер. Приехавший на остров Рупрехт был не в курсе дел, это было видно по его реакции, такое не скроешь.

Пауза.

– Он любовник Эвелин?

Я промолчал. Подозревал что-то Клаус, ох, подозревал, пусть и подсознательно.

– Scheisse! Герман! – зло выкрикнул Папке, и я обрадовался. Битый жизнью опытный немец окончательно пришёл в себя и уже расчерчивал в голове план сопротивления злодейке Судьбе. Хрен вы угадали, так просто его не сломить!