Андрей Посняков: Сюзерен

Он и рвался. Отряд. Вражеский, судя по алым с золотом полосам Арагона на стягах, щитах и плащах. Да, все это были вооруженные люди в доспехах и со щитами… правда, в окружении русской дружины, отнюдь не склонной шутить. Да и было чужаков от силы полторы дюжины: какие-то воины, барабанщики, знаменосцы, а впереди на белой лошади — невероятно расфранченный тип! Без лат, в шитом арагонскими гербами плаще из алого шелка, в белой пижонской котте, усыпанной жемчугом, с небольшим мечом в сафьяновых ножнах. Белое холеное лицо, золотистые локоны, бархатный голубой берет со страусовыми перьями, ценой по сотне золотых реалов за штуку — примерно столько зарабатывал за год весьма квалифицированный врач, нанятый небедной городской коммуной.

А штаны… вернее, чулки. Нет, это что-то! Один чулок, левый, — белый, в традиционную красно-желтую полоску, правый же — в бело-зеленую клеточку. Так мог вырядиться только настоящий гранд! Причем гранд-то при ближайшем рассмотрении оказался очень молод, даже моложе достойнейшего шевалье де Сен-Клера, года на два моложе, если не все пять. Какой-то сопленосый юнец. Мальчишка!

О, как рьяно ему помогли спешиться… как гордо юный щеголь выставил вперед ногу в клетчатом чулке, как вскинул голову:

— Я — дон Эстебан де Сикейрос-и-Розандо, верный паж его величества славного короля Арагона, графа Барселонского и герцога Жироны Альфонсо, сына великого короля Фернандо, прозванного Антекера в честь славной победы! Я ищу здесь почтенного императора Георга Ливонского, владетеля Германских земель и далекой Руси, верховного сюзерена французов и англичан!

— Считай, что нашел, — передав допитый кубок слуге, поднялся со своего места Егор. — Я — сюзерен и владетель. Ты понимаешь латынь? Ага… по глазам вижу, что понимаешь. Проходи к костру, славный дон Эстебан, садись, испей вина и поужинай с нами.

— О нет! — мальчишка опасливо попятился. — Мне только передать.

— Что тебе передать?

— Мой сюзерен послал меня… к вам, великий император, вот с этим…

Не оглядываясь, паж протянул руку назад… в его узенькую ладонь что-то вложили…

Взмах руки — и наземь перед императором упала латная рыцарская перчатка!

— Мой сюзерен, король Арагона, герцог Жироны и Барселонский граф дон Альфонсо де Трастамара вызывает вас, славный император и король Германии, Руси и многих прочих земель, на поединок, — раскрасневшись, звонким голосом произнес дон Эстебан. — Вы оба сразитесь, как и положено рыцарям, и пусть победит, кому даст Бог!

Королевский посланец уже засобирался в дорогу, но князь все же проявил гостеприимство, едва ль не силком заставив высокого гостя отведать вина и приготовленных из дичи яств.

Вечерело, плотный туман и тьма быстро окутывали округу, да так, что совсем скоро стало не видно ни зги. Лишь огоньки костров сверкали за деревьями, тут и там, словно опустившиеся на землю звезды. Паж колебался, то и дело бросая взгляды на небо — отправляться ли в обратный путь немедленно или все же переждать до утра? Что безопаснее?

Где-то неподалеку, за соседним кряжем, вдруг послышался тоскливый волчий вой, и юный дон Эстебан вздрогнул, а шевалье Арман де Сен-Клер, спрятав презрительную улыбку, еще и подлил масла в огонь.

— Так воет вурдалак, оборотень, — пояснил молодой рыцарь, коверкая каталонские слова.

Впрочем, паж, похоже, понимал и по-французски:

— Оборотень?

Арман пожал плечами:

— Ну да, вурдалак. Они в здешних лесах водятся — я слышал от крестьян.

— Сохрани, Святая Дева! — хлопнув глазами, перекрестился дон Эстебан. — Что же он, этот оборотень, и на добрых христиан нападает?

Нормандец нехорошо усмехнулся:

— Да уж нападает, ему все равно.

— Вот, совсем недавно трех наших загрыз, — как ни в чем не бывало соврал Егор. — Вообще, ночью здесь бродить опасно.

И, словно в подтверждение его слов, волк снова завыл, только на этот раз не тоскливо, а — как почему-то показалось гостю — зловеще и с какой-то затаенной насмешкой.

— Могу предложить вам свой шатер, дон Эстебан, — князь гостеприимно развел руками. — Оставайтесь, а завтра с утра поедете…

— Но мой король говорил мне… — начал было паж, да, замолкнув на полуслове, махнул рукой: — А и правда — останусь.

И, оглянувшись на свою свиту, добавил:

— А утром уж поскачем как можно быстрее!

— Само собой, господин. — Слуги поклонились разом и с видимым облегчением, знать, байка о вурдалаке пришлась не по нутру и им.