Андрей Посняков - Сюзерен

— Не все! — Аманда предостерегающе подняла палец. — Только вы, сир, и я. С остальными он очень быстро расправится — и возьмет себе их силу.

— Слышали? — Вожников повернулся к свите. — Оставайтесь здесь и ждите.

— Но, сир…

— Впрочем, — князь с лукавой усмешкой посмотрел на Сен-Клера, — можете пока заняться весьма приятным и полезным делом.

Весело подмигнув нормандцу, юная ведьма махнула рукой:

— Да мы скоро, ага. Не успеете «Отче наш» прочитать.

Следуя за девушкой, Егор протиснулся сквозь узкий проход, оказавшись в небольшом, заставленном каким-то бочками дворе.

— Отсюда рукой подать до дворца, — обернувшись, пояснила Аманда. — Полагаю, стража уже сбежала.

— А колдун?

— Он ждет вас, сир! Знает, что вы придете, и попытается околдовать. Вряд ли у него выйдет. — Пожав плечами, девчонка презрительно, совсем по-мальчишечьи сплюнула.

— Почему ты так уверена? — удивился князь.

— Потому что вы не очень-то верите в колдовство… Как вот и брат Диего не верит. Но помните: колдуна нельзя поразить ни мечом, ни копьем… ни стрелой, ни пулей… ни…

— Ничего! — усмехнулся молодой человек. — Думаю, хороший хук в печень ему вряд ли понравится.

— Что-что?

— Долго еще?

— Вот. Лестница. Он там — я чувствую. Ждет!

Магрибский колдун Мардар в черных развевающихся — хотя не было никакого ветра — одеждах, ожидая соперника, колдовал над пламенем свечи и серебряным тазом, в котором плавало вырванное человеческое сердце. Еще теплое, оно дымилось, исходя свежей кровью, труп слуги с растерзанной грудью валялся рядом, в углу.

Вот послышались шаги…

— Ты пришел? Наконец-то!

С кривой торжествующей улыбкой колдун поднялся навстречу вошедшему князю, вытянув вперед окровавленные руки:

— Заклинаю тебя всеми демонами мира, девятью ифритами и эти сердцем, что еще недавно билось в груди, а теперь мертво — как будешь мертв и ты! Горе тебе, нечестивец! — Мардар гулко захохотал, и от сатанинского смеха его, побледнев, упала на пол Аманда, из носа и ушей ее потекла кровь…

Егор этого не видел. Не оглядывался. Просто шел.

— Ты, что ли, Мардар? Балаган тут какой-то устроил…

— О, нечестивец! Умри-и-и-и!

— А чего сразу обзываться-то? — подойдя ближе, усмехнулся князь. — Боксера каждый обидеть может…

Оп!!!

— Но не каждый успевает извиниться!

Как и предвидел Вожников, удар в печень колдуну не понравился. Скривившись от боли, бедолага что-то зашипел… и, получив изящный апперкот в челюсть, рухнул словно подкошенный.

Князь подул на кулак:

— Всего и делов-то! Эй, эй, Аманда! Ты что там лежишь-то? Вставай!

Холодный осенний ветер гнал по небу серые клочковатые облака, бросая на слюдяные окна горсти дождя, гудел в печной трубе, завывал, словно нечистая сила.

— А погодка-то испортилась, милый! — Княгинюшка поднялась с ложа нагой — кого было стесняться-то, уж точно не мужа!

— Красивая ты у меня, — привстав, Егор притянул супругу к себе, обнял за талию.

Елена улыбнулась, на щечках ее заиграли ямочки, василькового цвета глаза игриво вспыхнули — но тут же погасли:

— Ненасытный ты у меня… Одначе, кто-то все утро в людской ошивался. Думаю, парни твои урок отвечать пришли.

— А-а-а-а… — князь улыбнулся. — Ну, так это к тебе. Ты ж у них за учителя. И что, выучили хоть немного русский?

— Да помаленьку лопочут, слыхал ведь. — Княгиня уселась на ложе и похвасталась: — А я им имена придумала, а то негоже так — Беззубый, Рыбина, Рвань. Ну и имена для дворян, прости Господи.

— И что ж ты придумала, милая?

— Алеша Зубов, Гостинец Рванов и Рыбин Иван!

— А почему Иван?

— Да имя красивое просто.

Княгинюшка улыбнулась, склонилась над мужем, волосы ее цвета медового солнца хлынули водопадом Егору в лицо… грудь коснулась груди… уста — уст…

— Ах ты ж моя милая…

Черный дым костров, разложенных на площади дель Рей в Барселоне, поднимался высоко к небу, и налетевший с моря ветер нес его к горе Тибидабо и дальше, в Жирону и Руссильон. Собравшийся на площади народ радовался — люди любят смотреть на чужие страдания, тем более и повод для радости был: по приговору суда святой инквизиции под председательством брата Диего нынче сжигали двоих — черного мавританского колдуна и оборотня, с поимкой которого прекратилась наконец цепь кровавых убийств, давно терзавших всю Каталонию.

— Колдун умер, — глядя на пламя, тихо промолвил сидевший на выстроенном у дворца помосте брат Диего, волей папы Мартина с недавних пор — Великий инквизитор Барселоны, Жироны и Матаро. — Вот, видите, как улетает его черная душа!