Андрей Посняков - Сюзерен

— Желаете ужинать, мой господин? — заглянувший в шатер слуга прервал мысли благородного гранда.

Дон Эстебан встрепенулся:

— Ужинать? А не рановато еще?

— Да нет. Мы ведь не обедали, мой сеньор, — поклонился слуга.

— Не обедали, в этом ты прав. — Посланник зябко поежился и, потерев руки, прислушался к отдаленному волчьему вою. — А говорят, здесь нет волков.

— Врут, мой господин! Тут их вволю.

— Проводники еще не пришли?

— Нет, благородный сеньор. Где изволите ужинать? У костра или прикажете подать все в шатер?

Юноша задумчиво почесал в затылке:

— Пожалуй, к костру выйду. Что за перевал у нас впереди?

— Перевал Сан-Иглесио, мой сеньор.

— Да-а-а… — Выбравшись из шатра, дон Эстебан покачал головой и присвистнул: — До Матаро нам еще дня три. Ладно, черт с ним. Что там на ужин?

— Жареная рыба, мой господин. А еще салат из перепелиных язычков и буженинка.

Накрыв белой, расшитой гербами Арагона и древнего рода Сикейрос-и-Розанда скатертью походный раскладной столик, слуги ловко расставили серебряную посуду, бокал, положили вилку и нож, принесли от горящего неподалеку костра яства.

— А дождь-то стихает, кажется. — Со всем придворными изяществом положив на край блюда рыбью кость, дон Эстебан посмотрел на затянутое тучами небо.

Прорвавшиеся сквозь натянутый над столом и креслом полог капли тяжело упали в бокал с красным терпким вином из погребов короля Альфонсо.

— Слава королю! — подняв бокал, улыбнулся посланник.

Слуги и воины хором откликнулись:

— Слава!

В этот момент где-то рядом, на лесной дорожке, послышался стук копыт и крики — по-видимому, возвращались проводники и посланные за ними воины. Дон Эстебан скривил губы — могли б так не орать, как-то это не слишком вежливо по отношению к…

Выскочив на поляну, захрипел, рухнул в траву раненный стрелой конь, а вылетевший из седла всадник — один из воинских слуг — ударился головой о пень и затих, оросив траву черной, вытекшей изо рта кровью. В левом боку нечастного торчала стрела…

— Мавры!!! — вылетел на поляну еще один воин. — Мавры!

— Мавры? — вскочив на ноги, посланник схватился за меч. — Откуда здесь мавры? Наверное, это просто разбойники… Тем хуже для них! Латы мне! Живо!

Увы, доспехов юный кабальеро так и не дождался — со всех сторон из-за деревьев полетели, посыпались смертоносным дождем стрелы, так что дон Эстебан и оглянуться не успел, как почти все из его свиты оказались убитыми либо ранеными. Впрочем, большинство расползлись по сторонам, таясь среди папоротников… Увы, сему не очень-то доблестному примеру вынужден был последовать и сам молодой рыцарь, хотя он вовсе не был трусом, но не был и дураком, прекрасно понимая, что противостоять сейчас неведомым стрелкам — гиблое дело. Выцелят, пошлют в сердце стрелу — и как зовут, не спросят. Подлые, гнусные твари! Напали исподтишка, даже рож своих поганых не показали, трусы! И как с такими сражаться? Да никак! Гораздо разумнее отползти, определиться, увидеть, наконец, нападавших, а уж затем…

Черт!

Вроде и немного прополз славный кабальеро, как вдруг почувствовал, что его куда-то тянет, что он-то сам вроде и на месте, однако же быстро сползает вниз…

Оползень!!!

Вот дьявол, только этого не хватало!

Закусив до крови губу, дон Эстебан попытался ухватить за папоротники… за какие-то корни… траву… Тщетно!

— О Святая Дева Монтсерратская!

Даже молитву не успел прочесть юный незадачливый гранд — рухнул, увлекаемый селевым потоком вниз, в глубокую, усеянную острыми осколками камней пропасть с ручьем. Юношу понесло, словно песчинку, мощный неудержимый поток сбивал на своем пути все: деревья, лошадей, огромные серые камни.

— Боже, Боже!

Крик застрял в горле. Захрустели кости, селевая грязь забилась в рот, нос и уши, невозможно стало дышать. Померкло небо…

— Наши все целы? — с любопытством наблюдая за селевым потоком с вершины близлежащей скалы, поинтересовался Халед ибн Хасан.

— Армак, Исмаил… — тихо промолвил Заир. — Похоже, им не удалось уйти.

— Жаль, — Халед искренне огорчился. — Зачем вы устроили засаду? Надо было бы просто выкрасть этого напыщенного, словно павлин, мальчишку. А теперь — и его нет, и наших парней…

— Но, господин! Вы же сами отдали приказ…

— Что ж — иншалла! На все Божья воля. — Безразлично прищурясь, красавчик сложил на груди руки. — Как сойдет сель, надо глянуть в ущелье… Хотя вряд ли там что останется. Иншалла!