Андрей Величко - Наследник Петра. Кандидатский минимум

– Давай на «ты», Акинфий Никитич, раз уж мы с тобой так хорошо договорились, – предложил император. – Рассказать я тебе, конечно, могу. Но, наверное, показать все-таки будет лучше? Только предупреждаю – бумага, что ты сейчас подпишешь про секретность, – она очень серьезная. Если хоть кому даже случайно проболтаешься, мне придется иметь дело уже с твоими наследниками. Согласен? Тогда подписывай тут и вот тут, и пошли. До завода недалеко, всего версты полторы.

Завод, а особенно паровоз, лихо таскающий уже три тележки, потрясли уральского промышленника.

– Да, государь, великое дело ты задумал. И нужна такая дорога не столько между Москвой и Питером, сколь на Урал. Тогда мое железо здесь вдвое дешевле будет. Постой, а ежели оную машину на баржу поставить, дабы она ее вместо бурлаков тянула – поди, у нее намного быстрее получится? Или саму баржу можно будет сделать больше.

Тут Демидов глянул на согласно кивнувшего Новицкого и предположил:

– Небось генералы с адмиралами тебе уже предложили ее на военный корабль водрузить. Не слушай ты их, ваше величество! Один корабль ничего не решит, два тоже, а больше машин на этом заводе не построить. Многие десятки их нужно, тогда у России и армия, и флот станут такими, с коими ни один враг совладать не сможет. И где же сии заводы ставить, как не на Урале? Дай мне пару человек, умеющих станки и машины строить. Я тогда чугунную дорогу до Камы или даже Волги дотяну, а уж оттуда мое железо по всей России разойдется и за ее пределы.

– Кого это я тебе отдам – Нартова или жену свою беременную? – возмутился молодой царь. – Ты хоть думай, прежде чем предлагать такое. Сам найдешь у себя людей и пришлешь их ко мне на учебу.

– Так ведь времени сколько на то уйдет…

– Каких людей пришлешь, столько и уйдет времени. Коли отправишь дураков, так они действительно до самой смерти тут ничему не научатся. Ищи грамотных, и чтоб инструмент в руках держать умели, да еще имели большое желание учиться всяким наукам, для строительства машин необходимым. Пришлешь человек сто таких – глядишь, из них и получится десяток пригодных. Вот так, а пока еще один пункт, о котором я чуть не забыл. Про соляную монополию даже не заикайся, ежели не хочешь со мной поссориться. Не будет ее тебе ни за какие деньги! Ясно?

Тут наконец Демидова проняло. Ведь про желательность соляной монополии он только-только начал задумываться сам, и никому пока об этом не говорил. Неужели правда, что государя исцелил самый настоящий ангел? И после исцеления подарил ему способность видеть людей насквозь. Ежели так, то с таким императором надобно вести себя еще осторожнее, чем с его дедом, Петром Великим. Интересно, смотреть в душу он умеет только при личной встрече или на расстоянии тоже?

Миних с Нартовым прибыли в Москву третьего сентября, сразу после окончания коронационных торжеств. Фельдмаршал первым делом извинился перед императорской четой, сказав, что они очень спешили, но им помешали дожди. Император кивнул – а что, вполне приличная отмазка, последние три дня действительно иногда с неба слегка капало. Если бы дело не касалось его жены, то на их месте он поступил бы точно так же. Все-таки до чего это нудное дело – два дня подряд с утра до вечера быть в центре внимания! Впрочем, Лене поначалу торжества даже понравились, да и потом она их переносила нормально.

– Ладно, – кивнул император, – опоздали так опоздали, ничего не поделаешь. Надеюсь, вы не настолько устали в дороге, чтобы приступать к отдыху прямо сейчас? Отлично, тогда мы с императрицей ждем вас на ужин и надеемся услышать подробный рассказ, как ведет себя на воде моя галера.

По словам Миниха, она вела себя прекрасно, то есть на паровом ходу дошла от Шлиссельбурга аж до Свири менее чем за четверо суток, лишь изредка помогая двигателю парусами. Насчет весел сразу выяснилось, что они помогать ходу не могут, а только мешают.

Нартов интерпретировал те же события несколько иначе. По его словам, галере не хватало мощности идти даже против пятибалльного ветра, а когда он стал боковым, то она принялась раскачиваться так, что черпала воду бортами. Из-за чего весь путь пришлось проделать вдоль берегов, что удлинило маршрут в полтора раза. И все равно на преодоление каких-то жалких ста шестидесяти километров потребовалось четыре полных дня! Да еще два раза пытались идти ночью, но потом бросили это никчемушное занятие.

– Через туннель гребного вала текло хоть и сильнее, чем я рассчитывал, – продолжал Андрей Константинович, – но все-таки насос на валу с этим справлялся. Однако корпус тоже здорово протекал, и тут пришлось подключиться команде с ручной помпой и просто ведрами. И все равно кочегарам иногда приходилось работать по щиколотку в воде. Впрочем, они этим были даже довольны, потому как в котельной очень жарко. Я, например, там больше часа высидеть не мог. Развить полную мощность машины не удалось, ибо на трехстах оборотах винт начинал трястись так, что я опасался за гребной вал, в то время как на испытаниях машина давала почти четыреста оборотов под полной нагрузкой. Это именно винт, ибо мы его заменили на запасной в Лодейном Поле, и он начал трястись уже при двухстах семидесяти оборотах. В общем, по морю на таком корабле плавать категорически нельзя. По Ладоге тоже страшно. По реке можно, но противно. Если бы всю команду посадить за нормальные весла, скорость получилась бы та же.