Сергей Лукьяненко - Реверс

– Кого?

– Алену. Только что узнала: она вернулась. Тепловой удар у нее был, ну, Тигран ее и выставил. Правильно сделал.

С визгом шин «форд» проделал обратный путь.

– Может, меня одного выпустят? – спросил Сергей. – Мне вообще-то отпуск полагается.

– Ага, выпустят! Жди. И что бы ты сделал один?

– Поискал бы способ вытащить тебя отсюда.

– Долго искал бы. Пойми, этот земельный участок – крепость. Иначе и быть не может. Что забраться сюда, что выбраться без санкции – нужна серьезная команда и техника. А попасть с территории через Проход можно только в два места Центрума: либо на территорию Аламеи, причем с вероятностью девяносто процентов окажешься на Сухой пустоши, либо в Клондал. А там мы давно не работаем, клондальские погранцы хорошо нас помнят… Что туда, что сюда – оно нам надо?

На крыльце коттеджа под козырьком ждал с постной физиономией Родион Романович.

– Приказ босса, – поторопился сказать он мокрой взбесившейся Еве, упреждая возможное членовредительство. – Не дергайся, вредно. Ты же знаешь.

Что такое знала Ева, осталось для Сергея тайной. Но женщина не стала уничтожать менеджера по кадрам ни морально, ни физически. Она просто прошла в дом.

– Не следует поддаваться общему безумию, Сергей Анатольевич, – сказал Родион Романович. – Командная игра – это нечто иное. Вы поймете это когда-нибудь.

Прав он был или нет, но его менторский тон выводил из себя. В Центруме ни разу не был, а туда же – учить… Прыщ на ровном месте! Универсальный бесполезный проводник! Холуй барский!

С каменным лицом Сергей вошел внутрь и сразу направился в столовую. Родион Романович – следом.

Обеденный час давно прошел, пожилой стряпухи нигде не было видно. Сергей молча открыл холодильник, нашел в нем батон вареной колбасы, отрезал кусок толщиной с хоккейную шайбу, стал есть без хлеба.

– Желудок испортите, – сейчас же предостерег Родион Романович, заняв место за тем же столом. – И пища не та, и настроение не то… Хотите быть здоровым – правильно питайтесь, а главное, держите себя в позитиве. Ева – женщина, что с нее взять. Ценный работник и прекрасный товарищ, – но женщина! Где у нее эмоции, там у мужчины должны быть мысли. Вам-то еще простительно, вы у нас человек новый, по сути еще практикант, но почему другие проводники с опытом не чета вашему поддались стадному инстинкту – это, честно вам признаюсь, выше моего разумения. Вернуть Макса Штейнгарта – хорошая мысль, правильная мысль, но какой ценой? Это ж надо было додуматься – захватить бронепоезд пограничников! Даже если дело выгорит – в Аламее нам, скорее всего, больше не работать. За нами – то есть за вами, проводниками – начнется теперь настоящая охота. Может, пограничники и сюда доберутся, они ребята способные… Охота была вам дергать тигра за усы! Глупо. Глупо и непрофессионально…

Сергей молча вернулся к холодильнику. Найдя завернутые в фольгу холодные котлеты, взял две, начал молча жевать. Нельзя было не признать: в словах менеджера по кадрам есть смысл, но…

Все дело в этом «но». Есть резон, а бывает на свете и то, что выше всех резонов. Наверное, бывает. Оно должно быть, иначе жизнь пресна и полубессмысленна.

И этот-то лощеный менеджер завлек его в контрабандисты посулами насчет интересной жизни! Тьфу.

Очень хотелось заявить: все, ребята, работа на вас мне не подходит, ваш пряник невкусен, я пас. Домой хочу, давно там не был, одних коммунальных платежей сколько накопилось… Квартира-то подождет, а вот место на подземной автостоянке можно и потерять, там насчет просрочек строго… Светка наверняка звонила много раз, да и Катька тоже. Хватит, отпускайте меня!

Наверное, отпустили бы – до ухода в Центрум за Максом и авантюры с пограничным бронепоездом. Теперь изменилась ситуация. Как минимум будут держать здесь до выяснения.

И это еще в лучшем случае.

Родион Романович все говорил и увещевал, напоминая Керенского, не зря в свое время прозванного главноуговаривающим. Два сапога – пара, только калибр разный. Сергей молча встал и пошел к себе – валяться и думать.

На его кровати сидела Ева.

– Я нашла Алену. Теперь она тут живет, Родион перевел ее к нам от охранников.

– Как она? – вяло спросил Сергей, переминаясь с ноги на ногу. После обеда, пусть и не слишком сытного, хотелось лечь.

– Оклемалась. Жива и зла – на себя и Родиона. Хочет в Центрум – сидельцев наших спасать. Родион ее не пускает. И носильщиков разогнал, чтобы не перед кем было стриптиз показывать. Я ее отговаривала, как могла.