Дмитрий Дюков - «Рядом с троном – рядом со смертью»

Из всех мало идентифицируемых листочков, корешков и порошков наибольший интерес вызвало сухое ярко зелёное растение с четырёхлепестковыми жёлтыми цветами. Произрастало оно, согласно сведениям травосборщицы, буквально за бревенчатой стеной кремля. Послав её за этим сорняком, я отрядил Андрейку Козлова за острым ножом, а Лошаков двинулся следить за уборкой бани и растопкой там очага. Ждана Тучкова я начал расспрашивать на предмет добычи водки для дезинфекции. Слова такого он не знал, но сообщил, что в наличии дворцового сытного двора бражного пития полно. Вызванный подключник доставил на пробу черпак с хлебным вином, однако испытания огнём на крепость этот напиток не прошёл. Сообразив, что нужен горючий напиток, помощник заведующего алкогольным складом, метнувшись, доставил малый бочонок с фряжской аквавитой [9]. Примерно через час все участники предстоящей хирургической процедуры были в сборе в княжеской бане.

Лекарке было поручено истолочь траву и смешать с водой, что вызвало очередной приступ сомнений.

– Преизлихо опасно зелье из бородавниктравы! – сказала женщина.

Но дальнейшие действия смутили невольных фельдшеров ещё сильнее. Кипячение ножа в горшке, его же охлаждение в крепком спиртном и обработка щеки этим эрзацспиртом казались им бесовским ритуалом. Лишь читаемые для укрепления духа молитвы удерживали моих помощников от бегства. Резать щёку, перекрестясь, взялся верный дядька Ждан. Да и двое телохранителей не подкачали, удержав мои тело и голову от рывков и дёрганий. Однако обработка раны спиртом и мазью из сока ядовитой травы всё-таки в очередной раз вырвала сознание из чужого тела.

Очнувшись ночью, что было уже привычно, я, в свете мерцающей лампады, увидел рядом со своим ложем спящего на полу Баженко. Судя по ноющей щеке и присохшей к ней тряпице, сменить повязку и нанести новую порцию мази никто не удосужился. Невежливо растолкав мальчонку, услышал кучу малоприятных новостей. Мои медицинские помощники сидели в порубе и ждали решения своей участи. Губной староста Иван Муранов послал в Москву подробную весть о произошедшем в городе. Моя родня опять вечером совещалась и наказала своим холопам перебить следующей ночью посадских людей, что стояли за Битяговских, дабы в предстоящем следствии уменьшить количество свидетелей обвинения. Также паренёк сообщил, что, мол, ты, государь, в болезни изрекал словеса странны, вещал, и звал батюшку свово и брата единокровного. Опять ко мне приводили архимандрита монастыря Воскресения Феодорита, дабы он причастил Святых Тайн и отпустил грехи перед кончиной. Тот в палатах ждал полуночи, чтобы совершить ритуалы, не нарушая церковного благолепия. Разговор наш под утро был прерван пришедшими военными слугами царицы, что зашли узнать, не выздоровел ли я, и звать меня в церковь. От посещения храма удалось отговориться болезнью.

После молебна к моей кровати, устроенной на огромном ларе, опять явилась куча родственничков с прислугой. Воспользовавшись их приходом, смог умолить суровую правительницу приказать выпустить невинно заточённых невольных лекарей. Совершив одно благое дело, решил сделать и другое и уговорил младшего Тучкова сбегать на посад, предупредить жертв планируемого убийства. Тут же явились свежеосвобождённые узники, шумно выражая свою благодарность. Процедуры перевязки и смены мази были исполнены, но, похоже, воспаление не прекратилось. К вечеру начался жар, и сознание ушло в болезненный сон, лишь изредка вырываясь из него к яви.

Два следующих дня прошли в упорной борьбе юного организма за жизнь. На третий день, в четверг, кризис миновал. Похлебав куриного супчика, принесённого доброй тёткой Ариной, я стал прислушиваться к гудящему, как улей, терему.

– Се князь боярин Шуйский Василий Иванович с думными людьми – окольничим Клешниным Андреем Петровичем и думным дьяком Елизарием Вылузгиным, сыном Даниловым, пришли с Москвы расспросные речи творить о злоумышлении, – разъяснила кормилица.

– Учали [10]ставить пред собой людишек и расспрашивают, какимде обычаем язвили ножом царевича, а приказные поместные те речи в дело пишут.

Значит, следователи уже прибыли и ведут допросы. Попытался узнать, в какую сторону идёт дознание.

– Люди разное сказывают, кто баит, будто Осип Волохов чёрное злодейство учинил, а кто – будто сие навет Нагих жестокосердных, – пояснила бойкая тётушка. – Об убойстве слуг великого государя городской прикащик Русин Раков указывает на Михайлу Нагого, елико зачинщика, дядя ж твой, Михаил сын Фёдоров, сказывает, что Битяговских со сродственниками и холопами побиладе чернь посадская самовольно.