Артем Рыбаков - Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)

– Во-вторых, по приказу начальника тыла армии, никаких пленных иванов с собой брать вам будет нельзя. И в-третьих, – фельдфебель зло сплюнул, – из сопровождения у вас будет только отделение шлюмпфов [28]под командованием унтера-дебила. Я их видел, так что поверь, знаю, о чем говорю. А потому забивай все патроны, сколько сможешь, и держи нос по ветру, Клаус! – Выплеснув накопившееся, штабс-фельдфебель отвернулся и, по привычке печатая шаг, зашагал к главной площади русской деревни.

Деревня Загатье, Кличевский район Могилевской области, БССР. 20 августа 1941 года. 14.02

«Две минуты как сменился с поста начальника караула, а делать, по большому счету, нечего. В принципе, работы полно, но только не для меня – однорукого! Спать? Да вроде не хочется… Может, по окрестностям погулять? Глядишь, чего в голову и придет…» – рассуждая в таком духе, я вышел из здания школы на улицу.

– Лешка, ты не занят, часом? – Зельц, устроившись на лавке в тенечке, листал какие-то казенного вида бумажки.

Судя по тому, как «наш ментеныш» оживился, канцелярщина его не слишком увлекала.

– Не хочешь до сельсовета прошвырнуться? Или на станцию сходить? – Немцами, по нашим наблюдениям, в радиусе десяти километров и не пахло, но порядок есть порядок, сказано «По одному не ходить!» – мы и не ходим.

– Тебе сопровождение нужно? – с надеждой спросил Дымов.

– Угу.

– А? – сержант мотнул головой в сторону возившегося с машиной командира.

– Будь спок! – сделав зигзаг, я направился к Фермеру, до половины залезшему под капот «блица». Так уж вышло, что в автомобильном смысле Саша был на голову выше всех нас, а если принять во внимание, что карьеру механика он начал еще во время срочной и, соответственно, был на «ты» со всей этой архаикой вроде карбюраторов, ленточных тормозов и коробок без синхронизаторов, то неудивительно, что забота об отрядном автопарке также легла на его широкие плечи. В последнее время ему здорово помогал Мишка-танкист, ставший под чутким руководством Куропаткина виртуозом полевого ремонта трофейной техники. А до того нам с Бродягой приходилось ассистировать в особо сложных моментах.

– Саш, ты не против, если мы с Зельцем по селу пройдемся?

– За каким? – продолжая копаться в недрах грузовика, спросил командир.

– Я со старостой поболтать хочу… ну и так – послушать, о чем люди судачат. Они ж не знают, что мы русские и все понимаем, вот и будут свободно друг с другом разговаривать… Да и на «железку» сходить не мешает, глянуть, что к чему…

– Резон в этом есть, не спорю… – Он выбрался из моторного отсека. – Только рацию возьми, и не больше, чем на пару часов, а то волноваться буду. Кстати, – Саня принялся оттирать руки от масла, – а в своем немецком ты уверен?

– Конечно! На шоссе с природными гансами общался без особых проблем, а тут какая-то тварь продажная! – с жаром заверил я его в своей лингвистической состоятельности.

– Как скажешь, как скажешь… На часах у нас Док сейчас, так?

– Угу.

– Докладывайся ему каждые полчаса, а то опять тебя по лесу искать у меня ни малейшего желания нет.

– Да когда… – договорить я не успел.

– Тогда, блин! Ты забыл, что за полтора месяца три раза в плен попадал? Или это меня два раза дырявили, а?

– Не три, а два, – я попробовал огрызнуться.

– А в сарай кого на второй день по приезде законопатили? Пушкина? Так что доклад раз в тридцать минут, иначе никуда не пойдешь! Или ты себя Рэмбой в смеси со Штирлицем ощутил?! – «Вот теперь Саша конкретно завелся – по тону понятно. Но и я тоже хорош – в полный и к тому же неуправляемый, занос пошел…»

– Все понял, тащ командир! Доклад каждые тридцать минут! – козырнув, я даже встал по стойке «смирно» – ведь известно, что ничто так не успокаивает военного человека, как Устав.

– Иди уж, вояка! – Прием сработал и в этот раз – Саша сразу подобрел.

Быстренько вернувшись в школу забрать рацию, я доложился Сереге и, настроившись на рабочий канал и сунув на всякий случай в карман гранату, выбежал во двор.

Пока мы с Лешкой топали до сельсовета, я в который раз отметил, что, несмотря на бушующую вокруг войну, в глухих уголках вроде этого практически ничего не изменилось. Если только забыть о немецком флаге над сельсоветом и полном отсутствии мужчин на улице. Правда, надо думать, и в мирное время днем их в деревне тяжело было застать – в страдную пору на селе работа всегда найдется. А пока, кроме стайки ребятишек, промчавшейся мимо, да нескольких женщин, нам никто не попался. Занятно то, что если я разглядывал встречных девушек с неподдельным интересом, Дымов даже голову в их сторону не поворачивал. Такое поведение для молодого симпатичного парня показалось мне более чем странным, так что я даже тихонечко спросил: