Артем Рыбаков - Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)

– В соответствии с приказами фюрера и рейхсфюрера мы для того и собраны в специальную группу! – Контролировать свои эмоции и играть голосом за долгие годы полицейской службы бригаденфюрер научился просто замечательно. – К тому же до меня дошли слухи, что армейское командование не очень довольно ужесточенным режимом и постоянными проверками транспорта, так почему бы не подсластить пилюлю?

Деревня Петрищево, Духовщинский район Смоленской области, РСФСР, 20 августа 1941 года. 12.40

– Клаус! Клаус! – зычный голос старого служаки разнесся над фермой. – Ты где?!

– Здесь я, господин штабс-фельдфебель! – Фон Шойбнер вышел из сарая, так и держа в руках матерчатую ленту для русского пулемета. – Вот, господин штабс-фельдфебель, боезапас пополняю – ребята несколько новых лент раздобыли.

– Бросай, к чертям собачьим, потом забьешь. Там общее построение. Сам «старый мельник» с вами, недотепами, говорить будет.

– Слушаюсь, господин штабс-фельдфебель! – В последнее время начальник службы снабжения дивизии, в чьем ведении находилась их колонна, нечасто «радовал» подчиненных своим появлением. А когда такое случалось, ничего хорошего их, как правило, не ждало. Майора Шварцмюллера словно совершенно не заботило ни то, сколько километров в сутки им приходится проходить по так называемым дорогам, ни русские, что ни день стреляющие из кустов. Зато за неопрятность или небрежение взыскания сыпались как горох из дырявого мешка. Многие сослуживцы Клауса, особенно из старослужащих, поговаривали, что это оттого, что их динафу [26]не кадровый офицер, точнее – кадровый интендант, всю жизнь заведовавший разнообразными складами и практически не служивший в линейных частях. – Я только в порядок себя приведу! – и фон Штойбнер бросился назад в сарай.

Уже через минуту он вернулся и, на ходу оправляя китель, зашагал к калитке.

– Эй, Клаус! – окликнул его так никуда и не ушедший фельдфебель, которого оберфарер в спешке не заметил. – Не беги так – подметки отвалятся, а я тебя за такое расточительство не похвалю! Пойдем вместе.

– Так точно! – рявкнул в ответ солдат, совершив за секунду сразу несколько действий: во-первых, он остановился, в нарушение всех законов физики, мгновенно погасив инерцию, во-вторых, останавливаясь, ухитрился развернуться лицом к начальству, а в-третьих, принял практически идеальную стойку «смирно».

– Расслабься, Штойбнер! Я знаю, ты – хороший солдат. – Старший ездовой отреагировал переходом из стойки «смирно» в позицию «вольно». – Вот-вот, об этом я и говорю, – ухмыльнулся фельдфебель, получивший почетное в армии прозвище «двенадцатилетник» [27]еще восемь лет назад. – Можешь нормально разговаривать…

– Слушаюсь!

– Как у тебя с русской железякой? Освоил? – спросил Борнер, когда они зашагали по пыльной улице.

– Вполне. Восьмерку, конечно, на мишени не напишу, но в человека на трехстах метрах попаду.

– Это хорошо… – не оборачиваясь к идущему чуть сзади (все по уставу) подчиненному, буркнул фельдфебель. – В этом рейсе пулемет – твоя основная задача. На козлах вместо тебя Дарн поедет.

– Разрешите спросить, господин штабс-фельдфебель? – И, углядев кивок начальника, Клаус продолжил: – Далеко в этот раз топать придется?

– Это герр майор вам скажет. – В голосе «папы» фон Штойбнер явственно различил недовольство и даже злость. – Но если честно, то полезете прямо в задницу к дьяволу. Потому ты мне как пулеметчик и нужен. Постарайся помочь мне сохранить парней! Есть у меня подозрения, что нам предстоит командировка в небесную штаб-квартиру. А в таких путешествиях на старые «погремушки» надежды мало.

«Что? – изумился Клаус. – Старый брюзга едет с нами?! И похоже, он сам не свой…»

– Что, неужели все так плохо? – Он сам не заметил, что спросил это вслух.

– Нет, все еще хуже! – резко остановившись и повернувшись лицом к Клаусу, ответил Борнер. – Ты, Штойбнер, парень умный, так что тебе я, пожалуй, скажу. У соседей русские разнесли к чертям пекарей, да так, что от всей роты человек пятнадцать осталось. Соответственно, ребята сидят на сухарях. Получен приказ завезти им хоть немного хлеба. Но это не страшно, вам не впервой. Хуже другое. Во-первых, на замену нам прислали «убийц лошадей». – Услышав эту новость, Клаус поморщился – этим прозвищем все, сколь-нибудь связанные с транспортом, называли «стандартные армейские повозки модель номер 7». В отличие от старых, эти были сделаны не из дерева, а из металла и, нагруженные, весили почти три тонны. И если на дорогах Европы пара лошадей тянула их относительно легко, то здесь, в России, несчастные животные выбивались из сил уже через десяток километров. Клаус лично не помнил ни одного случая, когда паре лошадей удалось вывезти эту махину на сколько-нибудь стоящую горку без помощи людей. И хорошо, если толкали вчетвером, а то иногда требовалось участие сразу шестерых.