Михаил Ахманов - Клим Первый, Драконоборец

Клим сунул клинок в ножны и повесил автомат на плечо. Потом сказал:

– Ладно, разберемся. Как говорили латиняне, ищите и обрящете. Вот и поищем.

С этими словами он шагнул к окнам, за которыми, возможно, высились горы Кавказа или хотя бы знакомые строения гарнизонной базы. Но в этот миг дверь распахнулась и в чертог вступили двое крепких молодцов в кольчугах, шлемах и с алебардами. Вслед за ними возник тощий тип в желтом камзоле и двуцветных штанах – одна штанина синяя, другая зеленая. В руках у него был длинный золоченый жезл с набалдашником в виде свернувшегося кольцом дракона.

– Вира лахерис! – торжественно провозгласил тощий и поклонился.

Язык был чужой, но – странное дело – Клим понял сказанное. Вира лахерис – живи вечно. Кивнув в ответ, он произнес:

– Майна хабатис. – Что означало: «И тебе того же».

Затем уставился на тощего. Тот снова отвесил глубокий поклон.

– Твое величество желает облегчиться?

– Перебьюсь, – буркнул Клим, пропустив «величество» мимо ушей.

– Ну, тогда… – Тощий тип повернулся к двери и стукнул жезлом в каменный пол. – Воду, простыни, вино и королевские одежды! Поживее, бездельники! Не ленитесь, во имя Благого!

В распахнутую дверь ввалилась толпа пестро наряженных слуг, юных пажей и пригожих служанок. Клим не успел опомниться, как три шустрые блондинки ухватили автомат, каску и подсумок с обоймами и гранатами, а три другие принялись стаскивать башмаки и портупею. Вообще-то реакция у него была отличной, но тут, похоже, случился приступ столбняка. В полном ошеломлении он позволил содрать комбинезон, трусы, носки, тельняшку. Затем девицы, хихикая и будто случайно прижимаясь к нему то грудью, то бедром, повлекли Клима к чану. Он не сопротивлялся. Ручки у них были такие нежные! Да и остальное в полном порядке.

Его сунули в чан, на голову и плечи полилась теплая вода, мыльная пена заставила прищуриться. Однако он разглядел, как отдернули шторы и потоки солнечного света хлынули в комнату. За окнами виднелось небо в барашках белых облаков, кровли и шпили каких-то строений и уходившая к горизонту дорога. Ни Кавказских гор, ни казарм, ни прожекторных вышек! Зеленая равнина, местность плоская, по краям дороги – рощи да поля, а за ними что-то поблескивает, речная излучина или озеро. Чудеса!

Девицы начали тереть ему плечи и лопатки. Клим смахнул мыло с лица и убедился, что мальчишки-пажи сложили его амуницию в кресло вместе с подсумком, автоматом и пистолетной кобурой. Затем он поглядел на слуг, прибиравшихся в зале, на стол с фруктами и огромным кубком и на стену за кроватью. Кроме зеркал и крючьев со светильниками там висели гобелены, слегка поблекшие от времени. На ближайшем пара нимф развлекала компанию рогатых фавнов, остальные тоже не отличались скромностью – нагие тела, откровенные позы и ровным счетом никаких одежд. Повернув голову, он осмотрел статую великана, что нависала над столом. Этот гигант, закованный в доспехи, сжимал в подъятой длани меч, а у его ног скалилось чудище с крыльями, змеиной шеей и чешуйчатым хвостом. Судя по ухмылке, с какой меченосец взирал на гада, их рандеву было не очень дружеским.

– Кубок! – выкрикнул тощий в сине-зеленых штанах, снова грохнув жезлом о камень. – Королевский кубок, разгильдяи!

Девушки окатили Клима водой, паж поднес кубок. Он отхлебнул, поморщился, пробормотал: «Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты» – и поманил к себе тощего:

– Ты кто таков, разноцветный мой?

– Астрофель диц Техеби к твоим услугам, сир. Советник Левой Руки, блюститель дворцовых покоев.

– Хм… Выходит, я во дворце… И как я здесь очутился?

– Не могу знать, твое величество. Прикажешь, чтобы явились мудрецы-чародеи?

– С мудрецами подождем, – промолвил Скуратов, оглядывая зал. – Скажи-ка мне, Филя, тут у нас что? Какое помещение?

– Твоя опочивальня, повелитель.

Клим принюхался и ткнул пальцем в сторону окон:

– А почему дымом и жареным пахнет да еще навозом? Что там?

– Твой дворец с кухнями и конюшнями, твой стольный град, а окрест – твоя держава. – Помедлив, Астрофель спросил: – Велишь начать аудиенцию?

Клим покосился на девиц, усердно поливавших его из кувшинов.

– Прямо сейчас? Голым и мокрым?

– Владыке Рипелю это не мешало, – отозвался блюститель покоев. – Он говорил, что голый король все равно король.

– Но голый и мокрый – это уже слишком, – возразил Клим, поднимаясь. – Ну-ка, красавицы, где у нас полотенца?