Михаил Ланцов - Маршал Советского Союза

– А США? – угрюмо спросил Молотов.

– США стремятся к мировому господству, и им плевать на наши беды. Чем сильнее будет бушевать пламя новой Мировой войны, тем для них лучше, ибо в ней будут друг друга убивать их конкуренты по гегемонии на планете. Для них есть только их интересы. А все остальные? Чем меньше их будет, тем лучше. Хорошо хоть пока концепцию «золотого миллиарда» не приняли.

– Что это за концепция? – настороженно поинтересовался Ворошилов.

– Пока она еще не оформлена до конца, но смысл ее сводится к тому, что на Земле должен остаться только один – «золотой миллиард» населения. Это, по мнению авторов идеи, разумный максимум населения для нашей планеты.

– Миллиард, – задумчиво произнес Сталин. – Но ведь на Земле живет намного больше людей. Что должно стать с остальными?

– Они должны будут умереть, – с горькой усмешкой произнес Тухачевский. – И мы с вами в этот миллиард не входим. Ни мы, ни наши дети. Это развитие расистской теории, которая зародилась в Великобритании и постепенно прогрессирует. Чем дальше, тем больше и страшнее, – после этих слов в кабинете наступила тишина, которую лишь минуту спустя нарушил маршал: – Поэтому я предлагаю бороться, но не с революционной романтикой в голове, когда на алтарь идеи приносились любые жертвы. А вдумчиво и аккуратно, ибо силы слишком не равны. Хотим мы этого или нет, но нам придется либо побеждать умением, как Суворов, как Ушаков, либо распрощаться с идеей о светлом будущем для простых советских граждан. Если мы надорвем силы и упадем на колени, то нам просто не дадут подняться.

– Суворов? Ушаков? – Удивился Молотов. – Это же царские генералы.

– В условиях агрессивного капиталистического окружения первое в мире государство рабочих и крестьян должно научиться себя защищать. И не просто защищать, а делать это наилучшим образом, – начал свою заранее заготовленную речь Тухачевский. – И потому я считаю, что нам нужно учиться, учиться и еще раз учиться, – слегка подкорректировав старое высказывание Ленина, продолжал маршал, – даже у врагов. Так как главное – результат. Ведь марксисты – это прагматики, а не идеалисты, которые ради эфемерных иллюзий стремятся уничтожить все сущее. Нужно брать такие образцы в истории, которые не давали сбоев. Ушаков и Суворов били врага всегда, без исключений, и зачастую превосходящего. Иногда и значительно. Значит, у них можно и нужно учиться тому, как надобно драться с умом, чтобы мы смогли так же. Не бездумно перенимать тактические приемы и решения, а вдумчиво, разбираясь с тем, почему они поступили так, а не иначе. Да и потом, многие ли наши комкоры и комдивы едят из солдатского котелка? Многие ли командиры генеральских и адмиральских должностей проверяют, как живут их бойцы, из какого сукна пошита их форма? А ведь что Суворов, что Ушаков жили этим, поддерживая теплые отношения с солдатами, но не опускаясь до панибратства и сохраняя железную дисциплину. Да, они царские генералы. Но нам есть чему у них поучиться. Несмотря ни на что. Они были лучшие.

3 ноября 1937 года. Мадрид.

Иероним Петрович Уборевич чувствовал какую-то тоску, глядя на то, как грузятся в железнодорожный состав советские военные специалисты.

– Предпоследний, – произнес он с грустью. «А как все хорошо начиналось».

Осенью 1936 года Тухачевский со своим импровизированным механизированным полком пошумел в округе Мадрида, вынудив отступить войска Франко в среднем на пятнадцать километров от столицы республики, а местами и на все шестьдесят. А потом прилетел он – Иероним Петрович, пытаясь оправдаться перед товарищами вообще и перед товарищем Сталиным лично.

Дальше все завертелось в одном сплошном калейдоскопе событий, да так бурно, что нормально отдохнуть у него не было никакого времени. Несколько крупных оборонительных боев возле Мадрида с последующим контрнаступлением, ознаменовавшимся разгромом регулярных частей итальянской армии, переброшенных незадолго до этого в помощь Франко.

– Эта операция должна войти в учебники военной науки как образцовая, – отмечал в своем письме в Москву Берзин. – Фактически можно сказать, что товарищ Уборевич творчески осмыслил и развил идею Тухачевского, примененную им при оборонительных боях под Толедо.

Москва же спокойно наблюдала за происходящим, продолжая увеличивать торговый оборот с Испанской Республикой, а потому уже к середине 1937 года внешний торговый оборот республики более чем наполовину был связан с Советским Союзом.