Михаил Сергеев - «The Coliseum» (Колизей). Часть 1

Но мысли не унимались. Женщина растерянно, будто рассчитывая на чью-то помощь, огляделась.

Неопавшие листья старой осины шелестели совсем по-другому, нежели молодые побеги. «А может, просто – осень?» – подумала Елена. Она встала, подошла к дереву и притронулась. Листья, уловив порыв ветра и теплоту ладони, зашептали громче: «Что сказать хочешь, милая, что? Прислуш-ш-айся к нам… послуш-ш-ай…». Женщина печально улыбнулась, погладила ветку и… вдруг ее осенило. Лицо изменилось.

Через десять минут она звонила в дверь старого дома с часами на Сретенском бульваре у театра «Et cetera», что славился удобными креслами, буфетом и неслыханными, даже по нынешним временам, затратами на его постройку. Впрочем, что поделать, если кто-то путает то же, что порой и мы с вами – важность комфорта сидалищ с делом своей жизни.

– Иван Логинович?

– К вашим услугам, – мужчина отвел руку, приглашая войти.

– Мне посоветовали обратиться к вам… батюшка, из храма, – солгала Елена.

– А… да, да, конечно. Прошу, – хозяин помог снять плащ. – Чем могу?..

– Мне нужен адрес-календарь восемьсот пятьдесят шестого года. Е[ужен к вечеру… сегодня. Только сегодня. Он украден…

– Да, да… – повторил хозяин, – наслышан. Неприятная история… – с любопытством оглядывая женщину, добавил он. – Но я, простите, книгами не занимаюсь… – мужчина развел руками, загадочно улыбаясь.

– Если вы… если вы не поможете мне, случится трагедия. Уже случилась… почти… Я не уйду… никуда… помогите. Ради бога, помогите.

Отчаяние уже не преобладало в голосе женщины. Оно только оттеняло решимость и напор. А этими качествами гостья владела вполне.

Слегка обескураженный, хозяин опустился в кресло и задумался. Конечно, Иван Логинович мог не продолжать разговор, тон которого был неприятен, но какое-то чувство, что на столь агрессивное поведение незнакомку толкнуло не праздное любопытство, а нечто важное – останавливало. А коли так, то и причины, способной вывести его из равновесия, да и за рамки привычного поведения, он не находил. К тому же рекомендация… Значит, слово «агрессивное» менялось на «настойчивое». Что располагало уже к совершенно другим размышлениям. И было кстати. Потому что женщина выглядела прилично… мало того – казалась уже обаятельной. А собирателей ценностей старины он насмотрелся вдоволь за свою жизнь. Привычка же искать оправдание любому сомнительному поступку других, а не ставить это сразу в вину, сложилась давно, вместе с убеждением правильности такого подхода. Конечно, Иван Логинович не догадывался, что гостья за время его размышлений учла всё. И свою ошибку, и неосторожное слово, а потому сидела напротив с последней надеждой на лице. Согласитесь, редкий мужчина откажет женщине в «последней надежде», тем более «на обаятельном лице».

– У меня есть знакомый… – всё ёще обдумывая, неторопливо начал он, – собиратель календарей, открыток старой Москвы… ну и подобного. Некий Алексеев Валерий Владимирович, большой души и неукротимой энергии человек. Живет на Кутузовском. Ныне этим никто не занимается. Сами понимаете – раньше календари ценились, были своего рода приметой времени. А теперь… каждая фирма свой печатает. Но вы просите совсем раритет… адрес-календарь, да еще за конкретный год. Вещь интересная. Там ведь указывались не только адреса, но и фамилии, имена, звания… места службы. Держал я в руках подобную книжицу – гроссбух! Титулярных советников почти нет! – возбужденно проговорил он. – Всё надворные да тайные. Ну и камер-юнкеры! Н-да… – Нумизмат смутился, понимая, что увлекся не тем, и снова загадочно улыбнулся – ведь он уже звонил старому другу по этому вопросу, выполняя долг прихожанина.

Однако Елене было невдомек.

– Я вас очень прошу… – умоляюще прошептала она.

Мужчина встал, взял телефон и вышел в соседнюю комнату.

Через два часа Елена Борисовна стояла на Кутузовском. Дом номер пять дробь три окнами на гостиницу «Украина» был одним из тех, в которых селилась правящая элита страны, занимавшей когда-то пятую часть суши. Еще через пять минут, уже сидя в двухкомнатной квартире, она не верила удаче. Большая, потрепанная временем и людьми книга, по-прежнему красотой переплета не уступала новомодным изданиям. Зато превосходила солидностью.

– Два экземпляра всего в Москве. Извините… три, как понимаю… до сегодняшнего дня. Иван Логинович обсказал… Надо ж, людишки. Стоимость-то невелика… издавались тысячами, да, поди ж ты, кому-то понадобилась.