Андрей Колганов - Жернова истории 3

— Итак, каким же видится пятилетний план? Не как набор показателей, а как набор целевых программ, связанных между собой при помощи балансового метода!

— Вспомнил, наконец, про балансы! — со смесью недовольства и удовлетворения в голосе выкрикивает с места Струмилин.

— Но составить такие программы, товарищи, это только еще полдела, — продолжаю, не реагируя на выкрик. — А кто нам сказал, что те красивые циферки, которые мы в эти программы запишем и даже увяжем балансовым методом между собой, будут достигнуты на практике? Конечно, воля пролетарского государства, штука серьезная, и шутить с ней не приходятся. Но наша с вами задача как раз и состоит в том, чтобы не направлять эту волю вразрез с экономическими законами, а не то преизрядная конфузия учиниться может. — На последние слова зал реагирует смешками, а по рядам, где сидят эксперты Госплана и Конъюнктурного института Наркомфина, прокатывается волна оживления. — Поэтому вторая сторона плановой работы должна заключаться в том, чтобы подобрать необходимые экономические инструменты для реализации наших плановых установок. Надо связать те задачи, которые мы ставим в своих целевых программах, с экономическими интересами исполнителей. Иными словами, достижение поставленных целей должно быть выгодным с точки зрения рынка! Тамбовскому крестьянину должно быть выгодно вырастить и продать государству дополнительные пуды зерна, Макеевскому металлургическому заводу должно быть выгодно выплавить и реализовать дополнительные тонны чугуна и стали, а "Красному Путиловцу" должно быть выгодно превратить эти тонны в добавочные трактора, которые смогут купить у него крестьяне, крестьянские коллективы и советские хозяйства.

— Итак, план должен обеспечиваться не волевым нажимом, хотя и от него, как одного из подсобных средств, не стоит зарекаться, а в первую очередь экономическими стимулами. Но мы не можем полагаться на стихийное движение рынка, который, якобы, сам способен, через систему цен, сориентировать производство в нужную сторону. Здесь на первый план должна выступить направляющая роль социалистического государства. Набор экономических инструментов в руках нашего государства достаточно велик. Это прямые бюджетные дотации и субсидии, это государственные заказы, это налоговые и кредитные льготы, это таможенные преференции, валютные квоты, государственная техническая помощь и многое другое. Те, кто будут обеспечивать достижение целей, указанных в программах, эти льготы и преференции получат. Ну, а кто не будет – обойдется без них. Для этого должны быть установлены ясные и недвусмысленные критерии: кто имеет право претендовать на льготы, а кто – нет. Сложность вопроса заключается еще и в том, чтобы рассчитать, какие именно стимулы, в каком объеме, для кого конкретно нужно пустить в ход, чтобы добиться желаемых результатов. Разумеется, многое будет зависеть от искусства оперативно реагировать на меняющуюся конъюнктуру и настраивать в соответствии с ней имеющиеся стимулы.

Зал притих. Нет ни выкриков, ни шумного фона. Видно, предложение такой концепции планирования от имени ВСНХ для большинства собравшихся несколько неожиданно (привыкайте тезисы читать до начала заседаний!), и они пока переваривают услышанное.

— Тут в кулуарах приходилась слышать архипринципиальную постановку вопроса – дескать, "план или рынок?". Кто главнее? Один регулятор должен быть у советского хозяйства, или два? Спорщики прямо за грудки друг друга хватали. Вот Владимир Густавович Громан твердо защищал свою известную позицию, что только в свободном рыночном хозяйстве с системой равновесных цен можно иметь объективные критерии для принятия хозяйственных решений. А план, конечно, штука хорошая и даже очень хорошая, если он лежит в рамках этих объективных критериев рыночного равновесия… — на что Громан поставленным голосом бросает с места:

— И не побоюсь повторить это еще раз!

— Владимир Густавович, поверьте, я с большим пиететом отношусь к вам, как к серьезному практику плановой работы и исследований в области статистики, которые вы ведете в Госплане и в ЦСУ, — сначала отдаю дань уважения, а потом бросаюсь в решительную атаку. — Но что у вас за любовь потчевать нас сказками про свободную рыночную экономику и равновесные цены? Где вы эту свободную рыночную экономику видели? На практике сплошь и рядом мы видим вмешательство в так называемую "свободную игру рыночных сил" со стороны картелей и трестов, при активном участии государства. А ваши "цены рыночного равновесия" – продукт прямого или закулисного сговора крупнейших рыночных игроков! И это вы выдаете за "объективное мерило ценности"?