Андрей Колганов - Жернова истории 3

— Так, трактористов вы теперь в техникуме готовить будете, а курсы тогда что же? — не отставал Полащук.

Павел Алексеевич охотно пояснил:

— Так и кроме тракторов у нас техники всякой много, попроще малость. Сеялки рядные, молотилки, веялки, крупорушки, сепараторы, локомобили… Мы теперь стараемся через краткосрочные курсы как можно больше рабочих совхоза и колхозников окрестных пропустить, чтобы поднять техническую культуру, чтобы в перспективе все могли знать, с какого бока к технике подступиться и как ее правильно эксплуатировать.

— Думаю, с такими кадрами у вас работа спориться должна, а? — обращаюсь к председателю правления МТС.

— Должна… — вздыхает тот.

— Что же так невесело? — это снова влезает Полащук, опережая мой вопрос.

— Да есть тут у нас одна язва… — повторно вздыхает председатель, — придирается на каждом шагу, а то и переделывать работу заставляет.

— И кто же это таков? — чуть не хором спрашиваем мы с Федором Михайловичем.

— Главный агроном здешний! — эмоционально, но, похоже, без злобы, выпаливает глава МТС.

— А познакомиться с этой язвой можно? — интересуюсь. Собеседник в ответ молча пожимает плечами.

— Можно. Я его как раз в правлении только что видел, — приходит к нему на помощь Марков.

Действительно, главный агроном зерносовхоза Мархинский оказался в здании правления МТС.

Главный оказался недавним выпускником Омского сельскохозяйственного института (первое в Восточной Сибири высшее сельскохозяйственное учебное заведение открылось в Иркутске только в прошлом году), и сразу после выпуска в 1926 году пошел работать в Мархинский, так как сам был родом из здешних мест. Желая прощупать молодого агронома (надо же, тут везде молодежь!) — ведь не зря у специалистов Наркомзема успел нахвататься кое-чего, — спрашиваю:

— И какую же систему земледелия вы исповедуете? По Вильямсу, Прянишникову или по Тулайкову?

— Система земледелия – не Святое Писание, чтобы ее исповедовать, — степенно отвечает молодой человек. — К любой системе надо со своим умом подходить, да со знанием местных условий. Вот, скажем, зимы тут у нас малоснежные, влаги не хватает. Так мы у Тулайкова берем его систему снегозадержания и расчеты изменения сезонной потребности во влаге для разных культур.

— А как вы к мелкой вспашке относитесь? — вставляет свое слово Тихон Михайлович Руднев из Совхозцентра.

— Хорошее дело. Перспективное, — отвечает агроном.

— Вот видите, что практики-то говорят! — торжествующе поворачивается к нам Руднев.

— Мелкая вспашка влагу в почве помогает задержать, что для нас очень важно, — продолжает наш собеседник, к удовольствию Тихона Михайловича. — Но только подумали мы, прикинули, и решили пока ею не заниматься.

— Что же так? — Руднев на глазах скисает.

— Сами рассудите, — молодой специалист начинает перечислять, каждый раз, называя очередной пункт, встряхивая кистью руки. — Система мелкой вспашки требует очень высокой степени очистки посевного материала, целого комплекса мер по борьбе с сорняками, и правильно организованного севооборота, так? При нашей теперешней технической оснащенности, при недостатке качественных сортовых семян для посева, при том, что севообороты только-только начинаем налаживать, мы эту систему по всем правилам не осилим. Сортировать семена и бороться с сорняками на данном этапе мы можем только за счет массового применения малопродуктивного ручного труда. А где его взять? Вот когда все необходимое будет в наличии, я первый буду эту систему внедрять, — заканчивает он.

— А с урожаями у вас как? — это ведь ключевой вопрос, и не только для меня.

— Не очень, — посуровел лицом агроном. — В прошлом году девять центнеров пшеницы с гектара сняли, правда, в 1927 – уродилось одиннадцать. Сложные тут условия. Заморозки часто посевы бьют, а иной раз пшеница и вызреть не успевает, под снег уходит. Ячмень тут куда как лучше родится, но одним ячменем сыт не будешь. А вот сортов пшеницы, чтобы специально для наших мест, пока еще нет. Правда, Анна Николаевна с позапрошлого года у нас семеноводческой работой занимается на селекционной станции. Но новые-то сорта не в один год выводятся. Эх, — оживился он, — вот под Покровском хорошие земли есть! Там, при правильном подходе, и до тридцати центнеров можно взять, а в урожайный год, пожалуй, и больше.

— А тут не сможете? — мне стало интересно. Ведь по остальной Якутии пшеницы хорошо, если 4–5 центнеров с гектара берут, а то и 1,5–2 выходит. Фактически только семена оправдать.