Андрей Колганов - Жернова истории 3

Другая часть делегатов довольно рьяно выступала против такой возможности. На этой позиции стоял, между прочим, мой хороший друг Лазарь Шацкин, и знакомый мне по командировке на Дальний Восток Сергей Иванович Сырцов.

— Вы что думаете, — кипятился Сергей Иванович, — кулак пойдет в колхоз, чтобы там мирно перековаться? Не знаете вы кулацкую натуру! Если этот мироед в колхоз и вступит, то только для того, чтобы взорвать его изнутри!

— Ты своих сибирских кулаков с прочими не равняй, — возражали ему другие члены комиссии. — Это они у вас там жируют, прямо помещики какие. Такому, конечно, колхоз, что нож острый. А у нас среди зажиточных немало таких, которые в мироедстве не замечены, и против общества не пойдут.

— Хорошо, — отозвался Сырцов, — не будем стричь всех под одну гребенку. Если у вас есть такие совестливые кулаки, и общество за них ручается, то в порядке исключения можно и принять. Разумеется, со всеми теми ограничениями, о которых говорил Григорий Наумович. Но по общему правилу кулака в колхоз пускать нельзя!

— Чего ты нас кулаком запугиваешь! — отозвался кто-то из зала. — Неужто не справимся? Если колхоз крепкий, если проведена тракторизация сельхозработ, ничего кулак с таким колхозом не сделает. Переварим его, как миленького! Ему как раз, не вступая в колхоз легче всякие пакости делать, когда у него и дом, и амбары с зерном, и надел, и скота полно, плуги, косилки и прочее, — а так все это будет в колхозе!

— Нечего кулака в коллективы тащить! — резко выкрикнул Юозас Михайлович Варейкис. — Чужие это для нас люди, классовые враги. Не годится врагу ворота отворять! Надо не только не пускать кулака в колхозы, но и тщательно очистить от него уже созданные коллективы. А чтобы кулаки не путались под ногами у колхозного строительства, надо их выселять на хутора или отруба!

— Ерунду говоришь! — не выдержал Каминский. — Тебе ведь объясняли уже, что на хуторе кулак как раз сохраняет свою экономическую базу. А принимая его в колхоз, мы лишаем кулака возможности использовать средства производства для эксплуатации, да и ставим его под контроль колхозников, мешая ему заняться вредительством и террором.

Несколько удивил своей рассудительностью Николай Афанасьевич Кубяк, недавно назначенный наркомом земледелия РСФСР. Я был несколько скептического мнения о его политической и общей культуре, но здесь, видимо, сказалась его природная сметка и практичность:

— Нас товарищи пытаются убедить, — заметил он, — что коллективы в своем большинстве разваливаются потому, что это кулацкие коллективы, что их разлагает кулак и т. д. Это совершенно не так. Чаще разваливаются бедняцкие колхозы и даже организованные давно. И чего это мы всю проблему коллективизации села сводим к вопросу о кулаке, а? Я в этом вопросе по должности копался, и должен со всей ответственностью заявить, что действительно больные для колхозного движения вопросы совсем другие! — он покачал головой с укоризненным выражением на лице. — Два дня мы дискутируем о коллективизации и о колхозах, и никто до сих пор не отметил необходимости надлежащей организации хозяйства в коллективах!

Дождавшись, когда все в основном выговорятся, и страсти малость поутихнут, беру слово.

— Товарищи! Настоятельно предлагаю вам вернуться к словам наркома земледелия РСФСР о надлежащей организации производства в колхозах. В этом ведь корень дела! И чтобы этот вопрос двинуть вперед, предлагаю записать в проект резолюции конференции: созвать не позднее января-февраля 1929 года всесоюзное совещание по изучению опыта организации производства в сельскохозяйственных коллективах.

Предложение возражений не встречает, а Кубяк восклицает с места:

— Вот-вот, давно пора этим заняться!

— Теперь несколько слов о кулаке. Слушал я наши дебаты, слушал, и никак не мог понять – мы тут делом занимаемся, или так, лишь бы языки почесать? — ответом мне стал нарастающий ропот в зале заседаний. — Если мы собираемся дать конференции рекомендации о том, как поступить с кулаком, так для начала неплохо бы определиться, а кто такой кулак?

— Нашел, что спрашивать! Это все знают! — раздался громкий голос из глубины зала.

— А в резолюции конференции, и в законы, которые мы будем потом принимать, именно эти слова записать прикажете? — отвечаю на реплику, не скрывая, а, напротив, всячески подчеркивая сарказм. — Надо точно указать, кого мы считаем кулаком, а кого нет. Всех зажиточных крестьян будем в эту категорию записывать, или только тех, кто занимается ростовщичеством, всякими кабальными сделками, спекуляцией?