Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба (СИ)

Боява презрительно хохотнула:

- Ты откель такой взялся, приблудный, что такого не ведаешь? Оркулан никто уже и не помнит, когда сожгли. Одни каменные стены стоят.

- А-а-а, - сказал Стёпка. - Да нет. Там где-то у весских магов тюрьма, кажется, устроена, так мне туда нужно.

- Не насиделся ещё в темнице?

- Друга моего весичи там держат. Гоблина из Летописного замка. Я его освободить хочу.

- Выкупить его у магов собираешься? Для этого гномье золото в карманах носишь?

- Боява! - опять очень привычно прикрикнула мать. Но та так же привычно не обратила внимания.

- Если маги согласятся, то и выкуплю, - сказал Стёпка. - Но мне вообще-то князь Всеяр пообещал, что маги гоблина так отдадут, без выкупа.

- Ещё и князя приплёл, - восхитилась девчонка. - Давай дальше бреши.

- Боява, - укоризненно сказала мать.

- А что. Пусть брешет. Весело же.

- А ты откуда знаешь, что золото гномье? - спохватился Стёпка.

- Чую.

Он смотрел в её ехидно прищуренные глаза и не мог понять, то ли она привирает из вредности, то ли в самом деле владеет гномьим чутьём на золото. А что, может быть, и владеет. В этом мире и не такое бывает. У него самого-то, между прочим, тоже подарочек от гномов имеется, и какой - Большой Отговор! Решив не откладывать, он сказал:

- Я вам за лечение заплатить должен. Сколько с меня?

- Два драка, - тут же заявила Боява. И уставилась на Стёпку с весёлым ожиданием, как, мол, отреагирует на такую неслыханную цену.

- Да уймись же ты неуёма! - всплеснула руками тётка Зарёна. - Опозорить нас хочешь?

- А что? - не совсем натурально удивилась девчонка. - Разве его жизнь не стоит двух золотых?

- Конечно, стоит, - поспешил согласиться Стёпка. - Я заплачу. И спасибо вам большое. За угощение и за то, что вылечили. А от сон-травы можно умереть?

- Можно, - сказала хозяйка. - Но не сразу. Много раз пить надо. Потом зрения лишишься, память потеряешь... А после и помрёшь.

Стёпка порадовался. Он-то эту проклятую траву всего один раз пил.

- А можно мне... - начал он. - А можно, когда я гоблина у магов заберу, я его сюда приведу? Ненадолго. А то я в Усть-Лишае больше никого не знаю, а маги его там, наверное, пытали. Или просто били. Я заплачу. И за него и за себя. Или подскажите, где здесь этот, как его... постоялый двор.

- Может, ты навовсе у нас жить устроишься... - начала Боява язвительно, но мать тотчас перебила её:

- Никаких денег мы с тебя, Стеслав, не возьмём. И даже мыслить об этом забудь. Ни за еду, ни за постой, ни за лечение. И гоблина своего приводи.

Боява вытаращилась на мать, словно впервые её увидела:

- Но мамка!..

- Молчи, Боява! Ты не ведаешь! - она повернулась к Стёпке. - Однако же сегодня я тебя никуда не пущу. Слаб ты ещё, ноги не удержат. Завтра иди.

- Да кто он такой? - вскинулась девчонка. - Или у бати ещё один сын на стороне объявился?

- Что ты мелешь, глупая! - хозяйка не рассердилась, а наоборот улыбнулась. - Язык-то придержи. Стеслав саму Миряну от заклятия освободил, а ты с него деньги хочешь взять. Набросилась ровно на врага. Гляди, останешься без женихов, всю жизнь в девках маяться будешь.

Боява испуганно вытаращила глаза. Похоже, перспектива остаться без женихов её совсем не радовала. Вид её стремительно бледнеющего лица не доставил Степану никакого удовольствия. Он отложил недоеденный кусок и вздохнул. Ну вот, и здесь его настигла слава освободителя. Лучше бы золотом отдать, честное слово. Он не удержался, спросил:

- А вы откуда про это узнали?

И этот его вопрос окончательно убедил девчонку, что приблудный в самом деле каким-то боком причастен к освобождению Миряны. Закусив губу, она по-новому вглядывалась в его лицо, пытаясь найти в нём что-то особенное, и мучительно гадая, не зашла ли в своей задиристости слишком далеко.

Тётка Зарёна подхватила со стола пустую тарелку:

- На рынке нынче Свилагу встретила. Они с мужем из Проторы за сукном приехали.

- А-а, понятно, - Стёпка вздохнул. Теперь, если женщины ещё кому-нибудь проговорятся, ему в городе прохода не будет, это точно. А ведь проговорятся, не утерпят.

- Я ей не шибко поверила поначалу-то. Свилага прибрехнуть горазда. А когда она обмолвилась, что отрока Стеславом кличут, тут меня и стукнуло. Ты в бреду тоже всё Стеславом назывался.

- Я бредил? - удивился Стёпка.

- После сон-травы все бредят. Болтают невнятное, и ты болтал.

Стёпка испугался, что мог выболтать лишнее, и опять едва не покраснел:

- А что я ещё говорил?

Хозяйка покачала головой:

- Разве разберёшь? Оркимагов всё поминал и демонов. Да на весичей шибко сердился... - она помолчала, потом попросила о том, о чём Стёпка уже догадался, что непременно попросит. - Ты нам не поведаешь ли, Стеслав, о Миряне?.. - она виновато улыбнулась, и сразу стало видно, что она ещё довольно молодая женщина, младше, наверное, Стёпкиной мамы. - Тебя, я понимаю, ещё в Проторе бабы тамошние разговорами умучали, так что ежели тебе в тягость...