Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба (СИ)

- А по-хорошему его попросить не судьба? Или вы по-хорошему не умеете? Обойдётся вас государь без купален. Скажите ему, что демон родничника забирать не позволил. Всё.

Стёпка вернулся к повозке, дёрнул вбок массивный кованый засов. Засов, естественно даже не дрогнул, хотя, на первый взгляд, его ничто не удерживало, не было даже замка. Зачем замок, когда есть неотворяемые чары. Ярохват, не поленившийся подойти следом, с нескрываемым удовольствием:

- Если ты, демон, полагаешь, что я помогу тебе открыть эту дверь, то ты ошибаешься. Заклятие на неё наложили в Усть-Лишае сразу три мага, и отменить его может только тот маг, что ждёт нас в Кряжгороде.

Стёпка выдвинул эклитану и одним ударом перерубил засов вместе с частью дверцы, потому что о точности не заботился и бил наотмашь, от всей души. Однако даже перерубленный засов открываться не спешил. За спиной довольно хмыкнул Ярохват. Тогда Стёпка мстительно улыбнулся и припомнил слова отговора. Засов отскочил с негодующим звоном и упал на землю двумя закрученными в спираль половинками. Разбухшая дверца с облегчением отвалилась.

За Стёпкиной спиной вновь затрещала изготавливаемая к применению магия, лязгнуло оружие, но тут меж повозок просунул голову любопытствующий дракон, и вся злая суета моментально стихла, словно ножом отрезало.

Бочага сидел в грубо сколоченном осклизлом корыте, пол был залит водой, пахло плесенью и болотом и ещё чем-то неприятным. Выглядел родничник, мягко говоря, скверно. Всклокоченные свалявшиеся волосы, серое лицо, потухшие глаза, воспалённые губы. Но во взгляде его плескалась свежая речная просинь. Он глянул на Стёпку и вдруг улыбнулся распухшими губами:

- А мне ведь ведомо было, что мы ещё встренемся, Стеславушка.

Глава пятнадцатая,

в которой демон с гоблином летят на север

Стёпка размешал в брусничной воде немного лечебного порошка (вот и пригодилась подаренная Боявой берестяная кружечка), заставил гоблина выпить. Мешочек неожиданно для Степана забубнил было своё "не отверзай!", но его решительно отверзли, и он умолк. "Раскомандовался тут, - ворчал Стёпка, присыпая порошком раны на натёртых кандалами запястьях младшего слуги. - Мне для друга ничего не жалко". Смакла равнодушно позволил произвести над собой лечебные процедуры, послушно лёг, завернулся в плащ и заснул. Даже на дракона не обратил никакого внимания. Настолько был измучен.

Река неспешно катила свои воды. В прозрачной воде над усеянным мелкими камешками дном мельтешила стая мальков. Именно здесь минут десять назад растворился в речных струях вызволенный из тесной клети Бочага. Со стонами и охами добредя вслед за Стёпкой до берега, он буквально рухнул в воду и, не поднимая брызг, погрузился в глубину в таком месте, где глубины не было и в помине. Погрузился и не вернулся.

Стёпка, насобирал по берегу сухих веток и развёл костёр с помощью огнива, просто чтобы не скучно было сидеть. Он смотрел на огонь, на реку, на спящих рядом Смаклу и дракона. Он гордился собой. Гордился тем, что ему удалось выручить из беды гоблина с родничником и что для этого не пришлось ни с кем сражаться. На душе было спокойно. Не надо больше никуда бежать, не нужно никого догонять. Теперь можно без спешки, не торопясь, долететь до Летописного замка, расспросить у Серафиана о том, куда делся Ванька, отыскать его, а там и... А дальше Стёпка ещё не решил. Может быть, и вправду в Великую Весь всем вместе слетать, посмотреть на Кряжгород, на то, как весичи живут. На экскурсию, в общем.

Вода в реке вдруг вздулась, взбурлила, плеснула во все стороны радостными брызгами, и на берег торжественно, словно дядька Черномор, вышел мокрый и сияющий Бочага. Родная стихия излечила родничника лучше всякого волшебного снадобья. Исчезли круги под глазами, зажили потрескавшиеся губы, в разлохмаченной бороде не видно было ни единого колтуна. Только одежда, отстиранная упругим течением от тюремного смрада и грязи, осталась той же простецкой и неказистой, с теми же заплатами и прорехами на самых неожиданных местах.

Бочага низко поклонился Стёпке, коснувшись пальцами земли. Вода стекала с него ручьями и весело убегала назад в реку.

- Благодарность тебе великая, Стеславушка. Избавил ты меня от мук да от жажды страшной. Не чаял я живым остаться, мыслил, смерть моя вскорости припожалует.

Стёпка вскочил на ноги, ему было неловко, что он сидит, а взрослым мужик склоняется перед ним в поклоне.