Борис Батыршин - Коптский крест

А пока – низкое дождевое небо давило на город, окутывая его душным покрывалом, превращающим накатывающуюся темноту в сущую душегубку. И люди и машины спешили по своим делам, ожидая одного – скорого ливня.

Серебристая «Нива-Шевроле» с самой Таганки не покидала левого ряда – машин на кольце почти не было, но гнать не хотелось. Говорить, впрочем, не хотелось тоже, хотя тем у пассажиров шустрого внедорожника хватало. Позади был невероятный день. В него уместилось и утреннее отчаяние Вани, навсегда, казалось, запертого в девятнадцатом веке; и облегчение, которое испытали оба мальчика, увидев, что путь к приключениям вновь открыт. Поместилась в этот день и прогулка по старой Москве; и радость от того, что все еще только начинается. Ваня то и дело опускал руку в карман и ощупывал волшебную бусинку. Понадобилось около часа экспериментов и десятка полтора проходов туда-сюда через загадочную подворотню, обернувшуюся межвременным порталом, чтобы наши герои наконец поверили, что путь между временами – или мирами? – не собирается никуда пропадать. А все же Ваню (да и его отца, если уж честно) грыз эдакий червячок сомнения: а найдут ли они портал на месте завтра, когда явятся на улицу Казакова в шестнадцать ноль-ноль, как было условлено с Николенькой полчаса… и сто двадцать восемь лет назад?

Олег Иванович чувствовал, что терпеть этого вредного червячка нет никакой мочи; он был готов, наплевав на правила уличного движения, развернуться поперек потока и гнать, утапливая педаль в пол, назад, на улицу Казакова – только чтобы убедиться, что заветный портал все еще на месте.

Олег Иванович скосил глаза направо – Ваня завозился, перегнулся назад, вытащил с заднего сиденья рюкзак и извлек планшет. Устройство работало на последнем издыхании батарей, но все же исправно показывало сделанные за день фотографии; лишь предупреждающе помигивал в углу пустой красный прямоугольничек индикатора заряда. Ваня успел перелистнуть с десяток кадров, пока на очередном снимке – полосатая караульная будка на углу Чистопрудного бульвара, и возле шлагбаума два солдата в белых полотняных рубахах, фуражках, прикрытых полотняными же чехлами, и при винтовках с тростинками штыков – девайс наконец не выдержал и, мигнув напоследок предупреждением «Подключите зарядное устройство», сдох окончательно. Раздосадованный мальчик сунул планшет обратно в рюкзак и завозился, устраиваясь поудобнее.

– Много наснимал? – Олег Иванович краем глаза разглядел картинки на планшете сына. – Потом сбрось мне, пригодятся.

– Да прилично, – зевнув, ответил Ваня. – Кадров сто, не меньше, а еще – пять видеороликов. Я бы и больше мог, но старался батарею экономить. Там классные моменты есть – например, когда ломовик столкнулся с пролеткой на углу Маросейки. Я снял, как городовой их растаскивал, а потом ломовику по зубам заехал! Ну, никакого уважения к правам человека… – и мальчик сладко потянулся. Глаза у Вани уже слипались, но он все еще пытался бороться со сном.

– Да уж, – усмехнулся отец. – Как представлю, чтобы гибэдэдэшники вот так конфликт решали… А что? Просто и эффективно. Никаких тебе ОСАГО – хрясь в зубы, и все разбирательство.

– Ага, – хихикнул Ваня, – и штрафов не надо. Дешево и сердито.

– А вот тут ты, брат, не прав, – ответил Олег Иванович. – Штрафы имеются. Особенно что касается извозчиков. У них даже номера есть казенные – точнее, бляхи. Причем одну из них надо носить с собой, а другую прикреплять к пролетке. По ним и определяют, кого штрафовать. А за особо злостные провинности бляху и отобрать могли. Есть даже аналог техосмотра – власти проверяли, чтобы извозчики содержали экипажи в порядке, имели положенные фонари, чистили лошадей, чтобы упряжь была исправна. Только, думается, все эти техосмотры, как и в наши дни, за денежку покупались. Есть, понимаешь, вещи вечные, ни времени, ни революциям не подвластные.

– Это уж точно, – сказал Иван. – А трамвай тут какой… в смысле – конка. Я как увидел на Садовом рельсы, так глазам не поверил – откуда? Я-то думал, они трамвайные, а какой в восемьдесят шестом году трамвай? Это потом, когда из-за угла выполз этот пепелац мощностью в две лошадиные силы, я сообразил, в чем дело. Но все равно странно – по Садовому трамваи никогда не ходили, да?

– И тут ты ошибаешься, – покачал головой Олег Иванович. – Обратил внимание, что Садовое раза в четыре уже, чем в наше время?

Ваня кивнул.

– Ну вот. Садовое кольцо ведь почему так назвали? После пожара тысяча восемьсот двенадцатого года, когда Москву перестраивали, на месте старого земляного вала – это была древняя линия оборонительных сооружений города, – решили проложить улицу, мощенную камнем. А домовладельцам разрешили разбивать вдоль нее палисадники – по своему вкусу. Отсюда и названия – Земляной Вал, Крымский, Коровий…