Борис Батыршин - Коптский крест

– Да нет, вот домой еду. А что, Ванька приболел?

– Почти. Да нет, с ним все слава богу… Тут, понимаешь, такое дело. Мой… племянник свалился с какой-то заразой, температура за сорок, что делать – не знаем. Ты не посмотришь? Очень буду тебе признателен…

Каретников присвистнул.

– За сорок, говоришь? «Скорую» вызывали?

Собеседник на секунду замялся.

– Да нет… ты понимаешь, семья там… странная. Они вообще сторонники народных, так сказать, методов, врачам не верят. Что-то там у них было – то ли тетку «скорая» не довезла, то ли что-то еще… в общем, не хотят они звать «скорую». А парню совсем худо. Вот я и убедил их, чтобы ты посмотрел пацана, – меня-то они слушают. Только ты там полегче насчет «срочно «скорую» – люди, как я уже говорил, своеобразные, для них современные доктора – вроде чертей с рогами.

– Нет, Олегыч, я гляну, конечно… говори, куда ехать. А все же – сказал бы ты им: пусть бросают этот декаданс. Температура за сорок – это не шутки. Ладно, давай вкратце, что там с парнем?

– Олегыч, ты что, окончательно спятил? – Каретников трясло. – Ну ладно, эти клоуны – хозяева, о них отдельный разговор… но ты-то? Не понимаешь, на что меня толкаешь? У парня – крупозное воспаление легких в такой стадии, что я должен – ДОЛЖЕН, понимаешь? – сделать все, чтобы его госпитализировали. Нашли время в игры играть, придурки… Это все называется просто и незамысловато – уголовщина. Ты что, хочешь, чтобы парнишка тут помер, а меня под статью подвели? – И врач потянул из кармана мобильник. – Черт, Сети нет… Сдох он, что ли? Дай-ка твой… «скорую» надо срочно звать.

Олег Иванович грустно улыбнулся.

– Мобильник я тебе дам, конечно, но я же говорю – не ловит здесь, место такое…

– Тогда пошли на улицу! Там уж точно ловит – сам звонил, когда к дому подъехали!

Это было чистой правдой. Буквально за несколько секунд до того, как машина остановилась у дома на улице Казакова, мобильник доктора зазвонил. Каретников, правда, отделался парой слов – очень уж торопил его спутник, – и, наскоро припарковав «Ниву-Шевроле», приятели последовали в подворотню. Двор проскочили с ходу, и только когда на лестнице их встретила заплаканная хозяйка дома со свечой в руке, Каретников недоуменно посмотрел на своего спутника. Олег Иванович пробурчал что-то насчет «дом старый, перед капремонтом, вот проводка и сыплется», отодвинул супругу Василия Петровича в сторону и решительно проследовал в квартиру. Каретников прошел за приятелем, покосившись на платье женщины, – уж он-то знал толк в реконструкционных нарядах. Но это, как оказалось, были еще цветочки.

Следующий удар нанес Каретникову рукомойник. Услышав неизменное «Где тут у вас руки можно помыть?», Николкина тетя засуетилась и велела Марьяне проводить гостя в ванную комнату. Олег Иванович попытался было дернуться вслед, но сдержался, осознав, что изменить все равно уже ничего не сможет.

Педиатр вернулся в гостиную с круглыми от удивления глазами, на ходу вытирая руки длинным вышитым полотенцем. Олег Иванович попытался делать знаки, которые должны были, по всей видимости, означать «ничего, не обращай внимания», но в ответ получил уничтожающий взгляд.

– Итак, где у нас больной? Пойдемте-ка…

Последовать за своим другом в комнату Николки Олег Иванович не решился. Он и сына на всякий случай заранее отослал прочь, чтобы тот чего не ляпнул; Ваня околачивался теперь во дворе и страдал от неизвестности. Из комнаты Николки слышались голоса: напуганные и встревоженные Ольги Георгиевны и Василия Петровича и несказанно удивленный – Каретникова. Пару раз Марьяна бегала туда-сюда с полотенцами; потом принялась метаться по комнатам в поисках таза, а под конец убежала на кухню, заявив, что «доктор велели воды согреть поболе». Продолжалось это с полчаса, после чего Василий Петрович позвал вконец измаявшегося гостя к Николке.

Олег Иванович шел в комнату больного как на Голгофу. Он, конечно, уже понял, сколь наивными были его рассуждения, когда он только собирался приглашать врача сюда, в девятнадцатый век; но, с другой стороны, делать все равно ничего не оставалось. Доктор, еще раз навестивший к вечеру Овчинниковых, пытался успокоить хозяйку дома, внушая ей что-то насчет кризиса. Но стоило женщине выйти – посоветовал Василию Петровичу звать батюшку. Николка пылал в сильнейшем жару, сотрясаясь от приступов раздирающего кашля; Марьяна то и дело меняла влажные простыни. Казалось, куда уж проще – в этом мире, не избалованном антибиотиками, одна-единственная ампула пенициллина должна была оказать эффект чудодейственный… Как, во всяком случае, предсказывали авторы попаданческих романов. А если нет? И вообще – в двадцать первом веке еще есть пенициллин? Разных противовоспалительных средств – уйма, но какое именно выбрать в такой ситуации? Судить об этом Олег Иванович не брался, но что такое анафилактический шок, представлял себе превосходно – несколько лет назад на его глазах едва удалось откачать парнишку-реконструктора, перепутавшего сильнодействующие антибиотики.