Геннадий Хазанов - Para Bellum

Вернувшись, комфронтом потребовал от Глыбо все распоряжения последних двух недель, отправленные в войска штабом, и погрузился в бумаги. Через два дня вырисовалась пугающая картина.

Сергей долго вчитывался в приказ отправить всю тяжёлую артиллерию дивизий на полигон Крупки для проведения масштабных учений. На корпусной артполигон в Червоном Бору начальник артиллерии 10-й армии генерал-майор М. М. Барсуков собрал три артполка РГК – 124-й и 375-й гаубичные и 311-й пушечный, все четыре корпусных артполка 10-й армии – 130-й и 262-й корпусные артполки 1-го стрелкового корпуса и 156-й тяжёлый и 315-й корпусной артполки 5-го стрелкового корпуса, оба артполка 86-й стрелковой дивизии – 248-й лёгкий и 383-й гаубичный, 117-й гаубичный артполк 8-й стрелковой дивизии и 7-й гаубичный артполк 7-й танковой дивизии.

За снарядами для тяжёлых орудий посылали не грузовики – их не хватало катастрофически, – а тракторы-тягачи. Пока они проходили 40–60 километров в одну, потом в другую сторону, пушки стояли без боезапаса и без возможности сменить позицию. Какой-то генерал привёз приказ сдать для проверки в мастерской в Риге артиллерийские прицелы.

Эвакуация приграничных аэродромов была отменена. Зато на них развернули монтаж новых самолётов – «МиГов». Из соображений секретности их привозили в разобранном состоянии. И подставляли под удар даже не авиации, а артиллерии германцев, давали возможность особо прытким фашистам захватить летательные аппараты прямо на взлётных полосах, потому что двадцать километров даже пехота на велосипедах может одолеть за два часа. И будет достаточно полуроты автоматчиков, чтобы все военные тайны достались противнику.

Все распоряжения были подписаны начальником штаба фронта Глыбо. И командующим фронтом Марковым.

Марков вызвал Вениамина Захаровича к себе и долго вглядывался в одутловатое лицо и маленькие, отсвечивающие оловом глазки. Генерал тяжело сопел от жары, помаргивал короткими белёсыми ресницами, но смотрел на Сергея Петровича спокойно.

– Вы можете объяснить смысл отданных приказов?

– Принимаем меры по подготовке к возможному нападению вероятного противника, – невозмутимо произнёс начштаба, поворошив бумаги. – Следует проверить матчасть, провести учения по массированной работе тяжёлой артиллерии. Всё в русле задач, которые вы поставили.

– Вернуть аэродромы поближе к границе, подставить авиацию под пушки немцев – это тоже «в русле задач»?

– Фашисты уверены, что мы перевели самолёты в глубь расположения. Это – маскирующий манёвр. Зато время подлёта наших машин сокращается на десяток минут. А минуты в современном бою могут сыграть решающую роль.

Последнюю фразу Глыбо произнёс, подняв пухлый указательный палец, как преподаватель военной академии, внушающий прописные истины туповатому курсанту.

– А если враг нападёт именно в тот момент, когда вы проводите учения, отправили тягачи за выстрелами? Если его разведка не клюнула на гениальный маскирующий манёвр?

Вениамин Захарович пожал покатыми плечами:

– Почему нужно ориентироваться на самый худший расклад?

– Кто вам позволил под этими документами ставить мою подпись?

– Так ведь приказы составлены во исполнение ваших распоряжений, Сергей Петрович. Что называется, по духу и букве.

– Я не могу понять, дурак вы или провокатор? В любом случае требую немедленной отмены этих… команд. Когда всё будет исполнено – не позже, чем к двадцати четырём ноль-ноль сегодня, вы отстраняетесь от должности и отправляетесь в распоряжение Генштаба. Генералу армии Жукову о своём решении я сообщу по телефону. Выполняйте.

Глыбо вздохнул, не торопясь встал на ноги, одёрнул китель:

– Кому прикажете сдать дела?

– Пока вашему заместителю. И имейте в виду: я потребую расследования вашей деятельности.

Марков мог бы поклясться, что на одутловатом лице начальника штаба фронта мелькнула презрительная усмешка.

Проснулся Сергей от того, что кто-то барабанил в дверь. Похоже, кулаками, и даже пинал дубовое полотнище ногами. Комфронтом глянул на часы – без восьми минут час. Поспать удалось минут сорок, и на тебе. Часовые в последние дни несли службу у главного входа в бывший особняк Браницких, а со стороны сада только ежечасно проходил патруль. Кто и почему поменял схему охраны, Марков всё собирался спросить, но заедали более срочные и, как считал Сергей Петрович, важные дела. На всякий случай он снял с предохранителя «ТТ», не зажигая свет, прижался к стене, так чтобы его нельзя было увидеть за открывающейся филёнкой, и отодвинул засов.