Анатолий Дроздов - Непрощенные

– Вот что, Любовь Петровна, – сказал он, когда Люба притомилась. – Я из НКВД, подбираю кадры. Вы нам подходите.

– Я же математик, – удивилась Люба.

– Математики и нужны, – улыбнулся Николай Сергеевич. – Так как?

– Не знаю, – призналась Люба. – Я собиралась учителем.

– Соглашайтесь, – сказал гость. – У нас хорошо. Служба трудная, но почетная… И ответственная. Дадут звание, оклад, паек… Учитель столько не получает, а пользу стране вы будете приносить большую.

Люба подумала и согласилась.

Для начала ее отправили в школу. Та располагалась в лесу за высоким забором. Внутри огороженного пространства находилось здание помещичьей усадьбы, вокруг теснились флигеля, в которых жили курсанты. Их учили работать на рации, шифровать донесения, скрытно передвигаться по местности. Курсанты совершали марш-броски, стреляли из пистолета и винтовки. Люба успевала по всем дисциплинам. Для математика шифры не представляли труда, а в спорте она и раньше успевала. Курсы Люба закончила с отличием, получила звание сержанта госбезопасности, что соответствовало званию лейтенанта РККА, и направление на службу в Минск. В столицу Белоруссии Люба прибыла 21 июня, а назавтра грянуло…

В третий день войны Любу вызвали к начальству.

– Вот что, Попова, – сказал капитан с лицом, опухшим от бессонницы. – Шифровальщиков и радистов у нас хватает, а вот с диверсионной подготовкой, как у тебя, раз – и обчелся. Немцы наступают быстро, остановить их пока не получается. Будем забрасывать группы в тыл врага, они сейчас формируются. Чтоб не тащить рацию через линию фронта, выедешь сегодня – в разведотделе скажут куда – под видом учительницы. Диплом у тебя на руках, направление сделаем – не подкопаются. Освоишься, осмотришься, остальная группа присоединится потом. Документы, инструкции, рацию, деньги – все получишь в отделе. Вопросы есть?

– Никак нет! – отчеканила Люба, бросив руку к фуражке.

– Вот это оставь! – укорил капитан. – Ты теперь нелегал, разведчик – отвыкай тянуться…

С транспортом в стране царила неразбериха, поэтому к месту внедрения Любу подвезли. Приличия ради она заглянула в районо (так ей советовали) и едва пробилась к заведующему. Районо походило на разбуженный улей: по коридорам метались люди с папками, хлопали двери кабинетов; одни сотрудники в них вбегали, другие выбегали… Заведующий сидел за столом, подписывая бумаги (их перед ним лежала стопка), вокруг толпился народ; Любе пришлось поработать плечом, чтоб пробиться. Она хлопнула направление на стол прямо перед заведующим. Тот с минуту непонимающе смотрел на бумагу, затем изумленно глянул на просительницу.

– Прибыла по распределению! – пояснила Люба.

Заведующий глубоко вздохнул, как догадалась Люба, чтоб не выругаться.

– Открепление не дам, бланки увезли, – сказал сердито. – Зачем оно тебе? Уезжай так! Никто не спросит.

– Я работать! – сказала Люба.

– Ты что, больная?! – взорвался заведующий. – Не сегодня завтра здесь немцы будут, район эвакуируют, а она «ра-аботать»… – протянул он. – Не видишь, что творится? Беги отсюда, пока не поздно! Дура!

«А товарищ-то паникер! – подумала Люба, забирая направление. – Мог бы и повежливее…»

В районном НКВД ее встретили иначе: сыграла роль другая бумага. К тому же товарищам заранее позвонили. На разбитой полуторке Любу отвезли к селу и высадили у околицы.

– Не нужно, чтоб нас видели, – пояснил сопровождавший ее лейтенант. – Тут недалеко, дойдешь. На крайней улице спросишь бабу Крысю…

– Кого? – удивилась Люба.

– По паспорту Кристина, но зовут Крыся, сокращение такое. Западники здесь живут, под поляками были. Кто ты такая, бабка не знает, попросили учителя приютить, она и согласилась. Заплатишь.

– Кто попросил?

– Товарищ один наш.

Люба покачала головой, но спорить не стала. Попрощалась и побрела к селу, волоча чемодан и тяжеленный рюкзак с рацией. Майор в Минске заблуждался насчет ее подготовки: разведчиков из них не готовили. Правила конспирации преподавали, но не усердно. Однако и с ее знаниями было ясно: внедрение организовано из рук вон плохо. Наспех. Учитель приезжает по распределению в период школьных каникул, квартиру ему ищет сотрудник органов… Раскрыть проще простого, ребенок догадается.

«Это ненадолго! – успокоила себя Люба. – Поживу несколько дней, появится группа, и мы уйдем!»

Первыми, однако, явились немцы. Они вошли в село через три дня. В окошко Люба смотрела на грузовики, легковые машины, пылившие по улице, солдат в незнакомой, мышиного цвета форме, по-хозяйски тащивших ящики и коробки.