Анатолий Дроздов - Непрощенные

– Куда? Назад! – рявкнул сержант, но солдат уже копошился где-то в развалинах цеха. Вигура нырнул в люк. – Давай, Коля!

Танк взревел мотором, сдернул прицеп и двинулся на выезд. За околицей послышались выстрелы. «Заслон» вступил в бой.

– Быстро фашисты подкрепления перекинули, – уважительно констатировал Олег.

Бойцы в прицепе всматривались в отблески горящего цеха, силясь разглядеть там товарища.

– Вот! Нашел!

Прицеп догонял убежавший боец. Внутрь залетела фельдшерская сумка немцев. Следом ввалился красноармеец.

Его придержали, пару раз хлопнули по плечу. Молодец!

…Бой на околице разгорался. К сухому треску «маузеров» подключился пулемет. «Мосинки» затихли.

Танк проломился сквозь чей-то сад и, безжалостно тряся прицеп с десантом, вывалил на дорогу. Быстро пронесся по ней, взлетел на холм, за которым оставили раненых.

Пехота скатилась выискивать своих. «БТ» поехал дальше, громыхая «хвостом».

– Надо бы прицеп скинуть – продырявят нам бочки, – прокричал Ильяс.

Олег знаком показал, что некогда. Сам он старательно объяснял Коле диспозицию:

– Весь не показывайся. Тут перепад на изгибе дороги, приличный. Постарайся так, чтобы только башня сверху торчала. Туда-сюда не катайся, мельтешить не стоит – вряд ли у них пушки есть. А пехоту с гранатами мы из пулемета положим.

Коля так и сделал. Въехал по склону, показав только башню из-за гребня холма.

На дороге стоял грузовик, вокруг которого копошись фигурки пехоты. Немцы успели залечь и старательно поливали огнем любой выступ. Танк заметили, по броне защелкали пули.

– Давай! – крикнул Ильяс. – По грузовику!

Сержант выругался:

– Угла склонения не хватает: пушка не опускается. Высоко нос задрали! А навесом с двухсот метров не получится, не миномет!

Ильяс взялся за спаренный с пушкой пулемет. Точно!

– Назад!

Танк отполз назад, что вызвало бурю ликования среди немцев.

«БТ» развернулся и покатил к месту выхода заслона. Все были на месте. Горовцов провел загрузку раненых, усадил на броню и в прицеп остальных.

– Поехали?

Коля повернул голову к сержанту. Тот кивнул.

– Давай! Только не прямо, за околицей уйдем в сторону. Чтоб не на восток, а к северу.

– Зачем? – удивился Ильяс.

– В колобка поиграем с немцами.

Олег взял у бойца пулемет. Длинная очередь ударила по кустам, вызвав в ответ хаотичные выстрелы. Еще одна очередь, на этот раз без ответа.

– В колобка? – переспросил удивленный Горовцов.

– Очень злого, грубого, нецивилизованного колобка с садистскими наклонностями, – уточнил Олег.

Ильяс только покачал головой. Танк тронулся, набирая ход. На холме «БТ» остановился, выцелил фары грузовика и одним снарядом разнес ему передок. После чего покатил дальше.

В прицепе тряслась пехота. Ее мнения, куда ехать, никто не спрашивал.

Люба росла девочкой смелой. Ей минуло пятнадцать, когда свели их корову. Вернувшись из школы, Люба застала дома голосящую мать и всхлипывающих братиков. Пропажа случилась днем. Корова паслась на выгоне, братики заигрались и не заметили, как ее свели. Хватившись, мальчики бросились корову искать и, узнав правду, кинулись к матери. Пока бежали, пока нашли бригаду колхозных полеводов, пока рассказали, след похитителей простыл. Мать не решилась идти вдогонку сама, обратилась за помощью к соседям. В ответ мужики молчали и отводили глаза.

Люба забежала в дом, отрезала от каравая краюху и вышла во двор.

– Доченька! – попыталась остановить ее мать, но Люба не подчинилась. Без коровы семью ждала голодная смерть, допустить такое было невозможно. Уточнив, в каком направлении ушли воры (в деревне их видели), Люба припустила следом. Так и шла, расспрашивая встречных, от деревни к деревне, пока не стемнело. В последней деревне ее пустили ночевать; узнав о горе, налили молока. Хлеб у Любы был свой…

Следующий день Люба провела в дороге. Она дважды теряла след, это принуждало ее кружить, искать очевидцев, но, в конце концов, след находился. Корова была приметной: с белым пятном на голове. Ее так и звали – Лыска. Люба миновала границу своего района, пересекла соседний, в третьем Лыска нашлась. Люба увидала ее пасущейся на лугу и замерла от счастья. Лыска, увидев хозяйку, замычала и пошла навстречу.

– Это наша корова! – сказала Люба пастуху. – Сам видишь! Ее у нас свели. Я заберу!

– Не отдам! – не согласился пастух. – Степанова корова! Говори с ним!

В деревне Люба нашла Степана. Это был высокий мужик, заросший бородой по самые глаза. На все доводы Любы он отвечал одно: