Михаил Ремер - Спасти Москву

– Бог простит, – сорвалось с уст пенсионера.

– Бог, – усмехнулся в ответ тот. – Знать бы еще: где тот Бог и чего ждать, – жестом остановил тот собравшегося что-то сказать старика. – Вот ты. Как послушать – так искуситель, как на дела твои посмотришь – спаситель. – Князь замолчал, тяжко свесив голову. – И княжество хочу великим сделать, так, чтобы в кулаке всех держать, чтобы все как один! Не как горох по полу: каждый за свой надел радеет, а так, чтобы всем вместе, как кулак один действовать. Чтобы никакому недругу неповадно было! – погрозил тот куда-то в потолок. – И вроде и прав ты, когда нелепицы свои говоришь, а и не прав. Оно же и своих пристроить надобно. Как тут без надела оставить? Одному дал власть, а другой с носом и остался. А Владимир, он хоть и не сын, да могуч. И опора мне в делах во всех, а ведь чувствую: большего желает. Вот тебе и замятня. А как тут сильное княжество сотворить, если все друг на друга зуб точат?

– Хорошие ты вопросы, князь, задаешь, – негромко отвечал старик. – Мне, думаешь, легко во всем разобраться. Как со стороны смотреть, так я все здание и вижу целиком, да только не разглядеть мне до каменьев. Оно же наука непростая: как из щепочек горку сложить, так и немудрено, а как подменить попробуй одну, так и не знаешь, что получится.

– Сомневаешься, что правильно поступил? – понял его мысль князь.

– Сомневаюсь, – честно признался Николай Сергеевич.

– То-то и оно, – Донской невесело усмехнулся. – Теперь и меня тебе легче понять небось, а?

– Легче, – чуть подумав, согласился тот. – Что случись не так, так ты и виноват. Тебе расхлебывать. А я кто? Да так, советчик. Это вроде с одного боку. А с другого – я в большем грехе, чем ты, получаюсь. И мне ношу эту тоже нести.

– И тут ты прав.

– А как прав, так и отвечаю не меньше твоего, а может, и поболе, чем ты.

– Это как так?

– А так, что ты на волю Божью полагаешься.

– А ты нет?

– А я – нет, – Булыцкий вдруг поник. – А я, получается, сам себя Богом возомнил, – в ответ князь лишь промолчал. То ли погрузился в раздумья, то ли задремал, но Булыцкий не рискнул окликнуть его или каким-то другим способом потревожить. Так и сидели они при дрожащем свете лучин, пока князь вдруг не очнулся.

– Покажи-ка мне, пришелец, вещи твои чудные. Страсть как подержать в руках хочется.

Пенсионер безропотно удалился и через несколько минут вернулся, но уже с торбой в руках.

– Гляди, князь.

Как же изменилось выражение лица князя теперь, когда вокруг даров не толпилась знать! Аккуратно, кончиками пальцев, словно боясь уронить, он взял в руки серебристый гаджет и принялся медленно крутить перед глазами, то нажимая на дисплей, то на кнопку, то разглядывая гнездо под зарядное устройство. Вдоволь насмотревшись, он так же методично принялся рассматривать сначала ухайдоканный уже зонтик и опустошенные банки.

– И что, вправду диковины расти на землях наших будут? – негромко, даже немного заискивающе, поинтересовался он у пенсионера. – И моркошка… – замявшись, тот просто развел руками показывая размер, – вот такой будет?

– Правда, князь, правда, – спокойно отвечал тот.

– И лодьи, про которые говаривал ты, тоже по морям неведомым пойдут.

– Пойдут, да, боюсь, ни я, ни ты этого не увидим. Очень уж мудрено оно да небыстро все.

Князь снова замолчал, раздумывая над тем, что услышал.

– Ты тогда, чужеродец, вот чего: ты пока исцелениями своими занимайся да на ноги ставь. Как закончишь, езжай назад в монастырь к Сергию. Земледелием займешься, а там и университет твой, даст Бог, сотворим! Знаю, знаю, – остановил он уже собравшегося что-то возразить гостя, – Сергий человечка присылал с рассказом о том, что там у тебя выходит. Я ведь потому тайком от всех делал, что от Тохтамыша схоронить намерение свое хотел. А чем оно меньше народа знает, тем сохраннее.

– Мог бы мне рассказать.

– Маялся небось, – добродушно усмехнулся в ответ тот. – Вижу. Маялся. Думал я об этом, да уж больно ты говорлив да вспыльчив! Как что не так, так язык не удержать!

– Твоя правда, – подумав, отвечал тот.

– Ну так и ладно. На том и сойдемся. И университет свой получишь; вижу я, что нужная вещь – наука. И этих твоих таблеток дай мне! И пороху! Да побольше!

– Стой, князь! – от удивления тот даже забыл, кто сейчас перед ним, и замахал руками. – Не договаривались так!

– Чего мелешь?

– Христом Богом! Ладно, университет! Порох так-сяк! Но ведать не ведаю, как таблетки делать! В жизни химию не знал!