Игорь Пиляев - Земля изначальная. Начало пути

Времени как раз не было. Оставался от силы месяц, в лучшем случае – три, если вторая приливная волна все-таки не достанет их. Существовали и «во-вторых», и «в-третьих», но вполне достаточно было и первой причины, чтобы отбросить фантастические идеи. Стас уже не сомневался, что может синхронизировать частоты небольшой мобильной группы, скажем, человек в десять, и телепортировать ее в нужное место. Дело было за малым – найти это самое место на агонизирующей Земле.

Сегодня утром Стас решил наконец выполнить давно данное милым подругам обещание и совершить небольшое совместное путешествие. Была и вторая цель – проверить на практике возможность перемещения группы высокоорганизованных белковых объектов.

Стас не сомневался в исходе эксперимента, но так уж повелось у человеческих особей, что завершающие стадии любых значимых экспериментов они проводят на себе или на подобных себе. Естественно, посвящать девчонок в детали он не собирался и, понежившись утром в постели, просто предложил:

– Как дамы смотрят на небольшой променад [193] Променад – прогулка по городу. Слово часто используется как синоним прогулки на манер прозы XIX века, когда французский язык был общеупотребительным в Российской империи. за пределы нашего захолустья?

– Ты что, в город опять собрался? А мы там что будем делать? В театр пойдем? В кино? Или, может, ты столик в ресторане заказал? Я бы от устриц под бокальчик белого сухого «Кенси» [194] Кенси-ле‑Виконт – коммуна во Франции, находится в регионе Бургундия. В Кенси в 2002 году был построен новый винзавод с отличным погребом для созревания вин. не отказалась.

– Да ты, Надюшка, гурман, оказывается! А я вот устриц под водочку предпочитаю. На самом-то деле устриц, лягушачьи лапки и прочую требуху французы не от своей великой культуры и изысканности жрать начали, а от банального голода. В то время, когда славянский холоп давился карасями в сметане, французскому барону и воробьиное крылышко за счастье было.

– Ты имеешь удивительную способность все опошлить. Устрицы – это же прекрасно! В конце концов, это афродизиаки [195] Афродизиаки – вещества, стимулирующие или усиливающие половое влечение или половую активность, в противоположность анафродизиакам. . Казанова, говорят, по пятьдесят штук каждое утро лопал.

– В таком случае, подруга, тебе это блюдо абсолютно противопоказано. У Стаса и так вон круги под глазами, а если тебя еще и устрицами накормить, вероятно, Гавроша придется приглашать к нам в спальню, – Сашка сладко потянулась, сбрасывая с себя легкое одеяло и обнажая упругие груди с маленькими торчащими сосками. – А если серьезно, Стас, куда это ты собираешься нас пригласить?

– Выбор места я хотел оставить за вами. Но мысль о Франции и, в частности, о Париже мне чем-то нравится. Надеюсь, отлив уже освободил город для небольшой экскурсии – скажем, по Монмартру [196] Монмартр – название 130‑метрового холма на севере Парижа и древнеримского поселения. В 1860 году район стал частью города, дав название 18‑му муниципальному округу. Холм Монмартр – высочайшая точка Парижа. .

– Ты это серьезно или опять дурацкие шуточки? – Надя вскочила с кровати, демонстрируя каждый изгиб своего точеного тела. – Я была в Париже. Это сказка. Только не Монмартр. Хочу в часовню Сент-Шапель [197] Сент-Шапель – готическая часовня, расположенная на острове Сите в центре Парижа. Это сооружение считают ярчайшим образцом французской готики. . А что мы наденем? У нас же нет приличного гардероба.

– Надя, очнись! Какой гардероб? Вставайте, умывайтесь. Ищите телогрейки и пуховики. Хорошо бы еще валенки или унты. Постарайтесь максимально утеплиться. Да, и подберите теплую одежду для еще одного путешественника. Сашка, примерно твоего размера. Я буду через час.

Стас, не дожидаясь возражений и пререканий, исчез в портале. Появился он уже во дворе монастыря – и, как всегда, не слишком удачно. Он никого не сбил и даже не застрял, как уже бывало, по щиколотку в земле. Стас просто возник из ниоткуда с характерным хлопком прямо пред ясны очи отца Сергия, тащившего на коромысле в свою хижину два полных ведра воды. Ведра тут же рухнули на землю, естественно, вместе с монахом-физиком.

– Свят-свят-свят! Прости меня, грешного, не погуби душу мою несчастную, – монах истово крестился и исступленно бил земные поклоны, каждый из которых сопровождался ощутимым ударом лба о мерзлую землю.