Александр Антонов - Звёзды против свастики. Часть 2

– Как он? – спросил Маргелов, принимая у Дока документы лётчика.

– Жить будет, – ответил Док. – Рана неприятная, но не смертельная. Потерю крови мы ему сейчас частично компенсируем.

– На ходу, всё на ходу! – сказал Маргелов, заметив, что возня у самолёта прекратилась. Документы лётчика он убрал в карман, так и не посмотрев.

Группа спешно покинула поляну, удаляясь одновременно от мест приземления и самолёта и планера.

И самолёт, и планер немецкие поисковые группы обнаружили почти одновременно. При приближении к самолёту один из немцев не заметил, как порвал сапогом тонкую проволоку. Тут же со стороны кабины пилота заработал пулемёт. Немцы залегли и открыли ответный огонь, не подозревая, что воюют не с человеком, а с хитроумной придумкой. Сами авторы ловушки были уже в паре километров от места боя и весело переглядывались между собой. Истратив боезапас, пулемёт смолк. Когда немцы вплотную окружили машину, взорвалась заложенная десантниками мина, её примеру последовали топливные баки. Чуть раньше, в километре от этого места при похожих обстоятельствах взорвался планер.

К месту встречи группа Маргелова вышла в назначенное время…

Комендант Армии Крайовой – подпольный псевдоним «Грот» – был и обеспокоен и недоволен. Обеспокоенность не покидала его с того самого момента, как по приказу, полученному от генерала Холлера, он перенёс свой штаб из Беловежской пущи ближе к Белостоку. Недовольство коменданта вызывали действия союзной десантной группы, что, вопреки обговорённому плану, прибыла под такие «фанфары», которые подняли на ноги все окрестные немецкие комендатуры. То, что в итоге всё обошлось, и гостей доставили в штаб, не понеся по дороге потерь – если не считать раненного русского лётчика, которого они принесли с собой, – не сделало коменданта добрее, и встречать гостей он вышел с хмурым лицом. Каково же было его удивление, когда от группы одетых в одинаковый камуфляж диверсантов отделилась фигура, и на чистом польском произнесла:

– Я вижу, Стефан, ты совсем не рад нашей встрече?

– Кшиштоф? – всматриваясь в небритое лицо, сделал шаг навстречу комендант.

«Как и следовало ожидать – он поляк, – подумал Маргелов. – По-русски или не говорит вообще, или, скорее всего, говорит, но с сильным акцентом. Потому и молчал всё время».

Встреча со старым знакомым, под стать ветру, что гонит прочь чёрные тучи, согнала недовольство с лица коменданта, отчего оно (лицо) сделалось, можно сказать, приветливым. Таким он и предстал перед остальными участниками группы. Обменялся рукопожатием с Лисом и Маргеловым, остальных удостоил коротким кивком, на том представление и закончилось. После этого группа разделилась. Лис ушёл с польскими командирами, а группа сопровождения отправилась к месту отдыха…

– Благодать! – Зубр раскинул руки и спиной вперёд рухнул на сено. – Лучшего отдыха, чем на сеновале, для лета и не придумаешь!

– Не скажи. Шалашик на берегу реки тоже ничего, – возразил Шершень.

«У каждого своя правда», – с усмешкой подумал Маргелов, направляясь в сторону двери. Ему самому, например, вспомнилась пуховая перина, что горой возвышалась на кровати в светёлке одной гарной дивчины. В проёме он столкнулся с Доком, который сопровождал в лазарет раненого лётчика.

– Как там наш «сокол»? – поинтересовался Маргелов.

– Польский врач подтвердил мой диагноз, – ответил Док. – Жизнь парня вне опасности. Вот только нога. Она его тоже беспокоит. Думает, что требуется операция, и чем быстрее, тем лучше. Но это должны решать специалисты. Короче, парню показан госпиталь.

Маргелов кивнул и вышел на улицу. На свету он достал из кармана документы лётчика, в которые так и не удосужился заглянуть. А заглянув, призадумался. Потом вернулся в сарай, чтобы отдать короткое распоряжение, и пошёл искать Лиса.

Совещание у коменданта шло к завершению. Лис заканчивал докладывать план совместной операции, разработанный в Москве генштабами союзной и польской армий. Да, да! После вступления СССР в войну, интернированные на территории Союза польские части вновь обрели статус Войска Польского. А Армия Крайова, на минутку, этого статуса никогда и не теряла. Потому и Грот, и сопровождавший Лиса представитель польского Генштаба, надели на совещание мундиры польских полковников, а Лис предстал в своём истинном обличии генерал-майора союзной армии.

– Таким образом, – посмотрел Лис на Грота, – почётное право освободить Белосток от фашистов предоставляется вашим частям, пан полковник!