Наталия Нестерова - Некромант. Присяга

Дом некроманта был защищен контуром посерьезнее моего, посущественнее моих булавок… я оскалилась, невольно скроив гримасу, и выдернула из пространства одну из поисковых нитей, которая вдруг обрела силу стали и проникающую мощь плазмы.

…Я не умела стрелять. Я могла взять пистолет Ларри или кастеты, сюрикены, нунчаки Чеда, биту, дробовик, дрын или что-нибудь еще… с равным неуспехом. На самом деле я была горожанка, просто журналист – не стреляла ни из арбалета, ни из огнестрельного оружия; ничего не метала, ничем не фехтовала и драться не умела, как ребята ни старались меня научить. Однако Чеду такая тотальная незащищенность казалась просто отвратительной, и однажды он притащил летом на дачу пару длинных казачьих плетеных кнутов, метра по полтора-два каждый. В самые кончики, заканчивавшиеся не кисточками, а плотно утянутыми проволокой тонкими хвостиками, были вплетены свинцовые грузила, а короткие ручки позволяли использовать всю длину и упругую гибкость данного орудия. И я увлеклась – мы рубили кнутами кабачки и тыквы, сбивали «на точность» бутылки, а к концу лета научились «класть» их на лавочку, не разбив. Потом время от времени баловались… но уже не увлекались так серьезно. Но я с изумлением обнаружила, что моя поисковая нить, усиленная после Обряда с Чашей, имеет баланс и упругость того самого, дачного бича – единственного оружия, которым я хотя бы пробовала овладеть…

Я видела внутри длинную тощую фигуру, окно почти полностью закрывали плотные шторы, к тому же отсвечивало солнце; я отступила, насколько позволял балкон, и ударила по стеклопакету крест-накрест – раз, два; и еще раз – раз, два… посыпались мелкие неострые осколки, и я заскочила на подоконник разрушенного окна, как кошка.

Некромант стоял внутри комнаты, одетый во что-то темное и, как мне показалось, неопрятное. Я видела его и обычным, и экстрасенсорным зрением: и в обоих версиях мне не понравился этот человек. В углах комнаты что-то шевелилось, что-то небольшое; в двух… нет, трех… в четырех местах; периферическим зрением я не Видела, что это… крепко пахло какими-то пряностями – запах похож на кулинарный, наверняка чтобы перебить какие-нибудь совсем другие ароматы.

– Вторжение в чужую квартиру, – глухим, хриплым голосом, как-то неотчетливо, сказал некромант, – порча имущества… Полицию, что ли, вызвать?

– Руки прочь от моих друзей! – четко высказала я основную эмоцию, которая сейчас придавала мне сил. Силы – это то, что конкретно, что прямо сейчас, что наполняет тебя адреналином, заставляет выпрямлять спину; абстрактные материи – например, защита москвичей от пробужденной напасти была бы абстрактной материей сейчас – не работали.

Некстати пришел сигнал CMC.

Я наконец рассмотрела, что же там двигалось, – ко мне из разных углов комнаты шли странные животные, голые, розовые, с огромными странно скрученными ушами… и в этих животных я никак не могла окончательно признать котов… хотя твари мяукали, блестя ослепительными маленькими клыками, но тоже как-то не по-настоящему.

– Твоя сила иссякнет, – равнодушно произнес человек, – а я все равно сделаю все, что желаю. Кроме того, главная цель достигнута. Кстати, полиция мне безразлична.

– Я заметила, как ты стремился избежать любых контактов с полицией, – сказала я. Бич в моей руке пульсировал и извивался, но я знала, что он будет послушен моей воле. – Твое слабое место – информация. Ты боишься… информации о себе. Боишься… зеркала?… правды о самом себе? И боишься, что она выйдет наружу… и что?… что же тебя так страшит?

И хотя я стояла, изготовленная к бою, и хотя я ждала нападения… я просчиталась…

Некромант улыбнулся, и я не успела понять, что с улыбкой не так.

Что ощущает камень, выпущенный из рогатки? Защитные контуры квартиры некроманта, которые я считала полностью разрубленными, вдруг натянулись; сам некромант сделал резкое движение руками – как страшная кукла на веревках, которую дернули разом за все шарниры; а его лысая свита, похожая на крыс, хором взвыла…

Меня неумолимо потянуло и вышвырнуло, попутно пропоров локоть и бедро об острые концы поврежденной моим бичом алюминиевой рамы; миг – я ударилась боком о край балкона; еще доля секунды – и я в свободном полете практически в районе верхних этажей одной из башен «Алых парусов».

И у меня нет швабры. Нет ничего, что я могла бы материализовать как опору в полете. Верная смерть. Левитировать без опоры я не умела.