Наталия Нестерова - Некромант. Присяга

– Не надо Бутова… все здесь, рядом… слишком близко, ребята.

Ларри и Чед притихли и шли за мной как два оруженосца. Я знала, что у Чеда есть нечто вроде кастета и сам Чед, а у Васьки в принципе – не сейчас – имеется табельное оружие. Пистолет.

Но ни у того ни у другого не было в кармане детской игрушки, наполненной соленым киселем. Чтобы если что…

Силуэт с катаной стоял по ту сторон баррикад.

А мы шли не играть. Весело оказалось только вначале.

Дом тянулся длинной мрачной стеной.

Шестиподъездная девятиэтажка стояла в уникальном по красоте месте Москвы, но… но мне сейчас, майской ночью, она показалась оплотом орков. Ситуацию не спасали ни храм неподалеку, ни очаровательная девушка, сильно припозднившаяся, бежавшая к дому, ни уютные огни окон полуночников. Еще больше меня напрягла машина скорой, стоящая около шестого подъезда. Но нам надо было в первый. Точнее, в подвал. Я точно знала… подвал должен быть. Низкое затхлое помещение, воняющее нечистотами, в которое ведет короткая узкая ржавая лестница. Потолком служит пол подъезда.

Мы бродили вокруг торца здания. В конечном счете вход показал худой туркмен в оранжевой жилетке. Сами уборщики жили в такой же каморе под четвертым подъездом.

– Замок вешаем, сбивают, – сказал туркмен. – Снова вешать – денег нет. Жить нельзя, низко, сыро, пол разбили. Хотя очень тепло, труба идет.

– Ларри, – сказал один из полицейских, – а ведь это дрянной домик.

– Точно, – задумчиво произнес Васька. – Ники, ты прикинь, у нас в этом доме два суицида и три убийства за неделю… в том числе мать ребенка из окна выкинула… прозвали дрянным домиком…

Я остановилась и уставилась на скорую.

Туркмен, махнув рукой, исчез в ночи.

– Ладно…

Было очень страшно. Чед почувствовал, что меня колотит, и прихватил за плечи.

Полицейские, включив мощные фонари, спустились первыми, мы следом. Женьке пришлось стоять нагнувшись. Но помещение, хотя и оказалось низким, было большим, как зал, кое-где пересеченным коммуникациями.

Подвал этот был сделан в свое время с нарушением строительных норм – по крайней мере, так мне подсказывали здравый смысл и мои скудные представления об этих самых нормах. Потолок и вправду был низким, что, наверное, не позволяло использовать это помещение как полноценную хозяйственную подсобку. Вход в помещение, откуда коммунальные работники выкатывают тележки с мусором из мусоропровода, был с другой стороны здания и выглядел гораздо ухоженнее.

Кроме того, когда-то в незапамятные времена пол подвала был залит бетоном, или цементом, или как там еще называют эту смесь; от этого покрытия остались отдельные островки, а куски отколотых серых плит были кое-где сложены в виде скамеек. На одной такой скамейке даже сохранилась расплющенная газета – на ней точно сидели, и, возможно, не раз.

А большая часть пола представляла собой засыпанную городским мусором и притоптанную землю.

На полу нарисованы магические символы, круги, звезды – начерчены, присыпаны солью и рисом. Огрызки обычных и церковных свечей, какие-то черные и красные затхлые лохмотья, мелкие монетки…

– Ну что? – спросил Ларри.

– Погоди.

Я ушла в один из углов и стала там крутиться.

Здесь лежала вверх дном старая чугунная ванна. Под нее были продеты резиновые транспортные жгуты с крючками… почерневшими, ржавыми… заросшими страшной черной грязью…

– Заточка, – сказал Чед, указывая на названный предмет кончиком чоппера, – тряпки, остатки бензина в канистре, крючки какие-то…

– Что искать, Ник? – спросил Вася. – Наугад мы это дело будем мильен лет рыть.

– Я нашла уже, Вась… вот тут… что-то такое… тут лилась кровь…

– Человеческая? Ребята, ванну приподымите…

– Не уверена, Вась… но лилась… и тут кричали… и… умирали…

– Ладно, – сказал Ларри. – Ребята, лопаты из багажника, и контрольные ямы… тут, тут и вон там. Полметра-метр. Дрянной домик.

Чед обнял меня за плечи:

– Ники, может, уйти?…

– Женька… я не могу. Я Талисман активировала, Наставница поможет. Она далеко сейчас, на другом континенте, но Силу протянула. И информацию. Чтобы мне тут понять было проще.

Менты, спустившись снова, начали копать. Свет от фонарей выхватывал отдельные углы помещения.

По три-четыре квартиры на этаж. По одному-шесть человек на квартиру. И скорее всего, эти люди понятия не имели, что под полом подъезда есть такое.

Но я знала – то, что тут происходило, сказалось на жизни каждой семьи, каждого человека этого дома. Пусть ты слеп, но если ты не видишь атомного взрыва, это не значит, что избежишь облучения.