Михаил Ланцов - Русский медведь. Цесаревич

15 сентября 1689 года. Окрестности крепости Азов

Генерал задумчиво разглядывал слегка потрепанный долгим обстрелом земляной вал перед старой каменной крепостью. Уже не первый месяц ломовая артиллерия пытается разгрызть этот орешек, но ничего толком не получается. Очень уж слабое действие оказывают ядра на земляные укрепления. Каждое попадание – что слону дробина.

– Гриша, к нам гости, – заявил его друг Иван с весьма довольным выражением лица.

– Опять татары? Им не надоело? Сколько мы их тут положили картечью?

– Много, Гриша, много, – согласился друг. – Но не татары. Там войска идут. С севера. Вроде бы наши.

– Вроде бы?

– Далеко еще.

– Ладно, пойдем посмотрим.

Уже немолодой Григорий Косагов взгромоздился на коня и выехал с полком рейтаров навстречу подходящим войскам. По-хорошему нужно было бы подождать, но никого, кроме московских войск, там идти не могло. Поэтому он и рискнул размяться.

Первым он встретил небольшой отряд в десять человек, одетых в характерную темно-лазоревую форму, что носили все войска, подчиненные лично Петру Алексеевичу. Причем с отставанием в километр шел еще один такой же отряд. И только после него на некотором отдалении выползала голова походной колонны. Причем солдатики двигались не пешком и не верхом, а на хорошо узнаваемых повозках, что Государь применял для роты сопровождения. Только в этот раз пехотные транспортеры, как их официально называли, шли попарно длинной вереницей вперемежку с прочими. Григорий никогда не видел, чтобы их было столь много. А справа и слева от них, на удалении более чем в шестьсот шагов, двигались небольшие отряды конных егерей, по всей видимости, охраняющие пехоту на марше так же, как и два головных.

– Сержант Светлов, – козырнул старший отделения, подъехав к встречающим. – Командир головного дозора.

– Генерал Косагов, – благожелательно кивнул Григорий, отмечая выправку и плавность движения сержанта. – Что за войска?

– Преображенский полк, господин генерал, с частями усиления. Конные егеря и артиллеристы. Идем с большим обозом и новой артиллерией.

– Прекрасно! Кто старший?

– Генерал Патрик Гордон.

– О! Старый пенек снова в деле? Замечательно!

– Господин генерал, я не смею задерживаться. Мне нужно выполнять приказ и двигаться дальше.

– Добре, – с удовольствием кивнул Косагов, отпуская сержанта и его людей.

Спустя пятнадцать минут, там же

– Ну, дружище, удивил. Удивил, – с улыбкой Григорий направился навстречу Патрику.

– Рад тебя видеть в добром здравии! Как у вас тут дела? Надеюсь, никакого мора не случилось?

– Бог миловал. Строго соблюдаю распоряжения Петра Алексеевича, и в целом положение очень хорошее. Заболевшие, конечно, есть. Но не сравнить с обычным количеством. Так что почитай, что и нету.

– Превосходно!

– Слушай, понимаю, что лезу не в свое дело, но скажи, чем там все закончилось?

– Ты про Софью и Василия?

– Слышал, что Ваську арестовали, а дальше – тишина. Софью вроде бы судили, но ничего толком узнать не удалось.

– О! Ты многое пропустил. Об этом деле вся Москва судачит до сих пор. Да и, по всей видимости, не только Москва – вряд ли послы не сообщили в свои столицы.

– Патрик, не томи.

– Петр Алексеевич дважды нас удивил. Первый раз, когда мы все думали о том, что он сестрице голову снимет за проказы ее. Там ведь столько всего накопилось – не перечесть. Даже иезуитов хотела нанять, чтобы его отравили. В общем, злодейка еще та. Но он придумал ей такое изощренное наказание – мы все смогли лишь только подивиться.

– Что же он такое удумал? Что может быть хуже смерти?

– Наверное, помнишь, что Софья рвалась царствовать. Просто грезила. А простой люд за скот говорящий почитала, как и труд простой. Вот Петр Алексеевич и лишил ее всего, постриг в монашки и отправил добывать руду киркой на далекий северный остров до скончания ее дней. Ох и взвилась она. Выла нечеловеческим голосом. Бежать пыталась, и не раз. На караул бросалась в надежде, что ее убьют.

– Да уж. Обломал он ее. Поди караул руки распускал, чтобы такую буйную упокоить?

– И не раз. Били ее, конечно, аккуратно, но били. Государь ведь поставил туда людей, семьи которых семь лет назад потеряли кого во время бунта стрельцов и имели зуб на нее. Как ты понимаешь, обращались они с ней хуже, чем с бродяжкой.

– Неужто и насильничали?

– Слухи ходят, но не думаю. Всему есть пределы. Одно дело покуражиться да пинка доброго отвесить. И совсем другое дело силой взять женщину царских кровей, пусть и наказанную сурово. Ох и сомневаюсь, что после такого ты вместе с ней на тот северный островок не отправишься. Раз она тебе так понравилась.