Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное

— Обязательно загляну, — сам правда не знаю, как выкручиваться буду из этой ситуации, но и в отказ идти не хочется.

Можно, конечно желтых помидор набрать, есть здесь сорт такой, и с ними заявиться в гости, но выглядеть такой визит будет позорно и неубедительно.

Пока же развлекаю девушек. Главный принцип любого охмурения – чтобы собеседнице не было скучно с тобой, а наоборот – весело и смешно.

Трудность лишь в том, чтобы адаптировать анекдоты к текущему времени, а то, как назло в памяти либо про айфоны либо медвепутов, в лучшем случае, о Брежневе – что ещё хлеще.

Приходится юморить, тщательно фильтруя репертуар.

— Дорогой, я шубу хочууууууууууу…

— Моя ты хозяюшка! Ставь свеклу с картошкой, я в магазин за селедкой!

Слушательницы мило улыбаются, оценили старания.

— Знаете, откуда возник рецепт салата «Селедка под шубой»? Согласно легенде в 1918 году ресторатор Анастас Богомилов, приветствуя революцию, придумал интересный рецепт. Он взял сельдь, символизирующую пролетариев (в те времена основной продукт питания рабочих), добавил картошки (символизирующей крестьян), кроваво-красной свеклы (цвета крови и нового большевистского знамени) и французский соус провансаль в честь Великой Французской Революции. И красиво выложил все ингредиенты на блюде, перемазав соусом. Названо блюдо было в ногу со временем: Шовинизму и Упадку – Бойкот и Анафема, а сокращенно – Ш. У. Б. А.

— Занимательная история, а купец Анастас Богомилов не твой предок, случайно? Похожи вы, одинаково шустрые и предприимчивые, — на язычок Ольге лучше не попадать.

Спрашивается, и откуда столько язвительности и вредности в такой симпатичной девушке?

Подруга, наоборот, явно симпатизирует излишне молодому поклоннику и одобряюще поддерживает разговор, мило улыбается и переспрашивает, когда музыка слишком громкая.

— Как вам наш колхоз? — интересуюсь просто так, без всякого умысла, и неожиданно выясняется, что студенткам второкурсницам не все здесь нравится, особенно организация труда и зарплата. Хорошо, что с нашим появлением хоть какое-то разнообразие появилось, иначе скука смертная.

— После нашей встречи все изменится к лучшему. Вот увидите, звезды очень удачно сложились!

— Иди уж, домой, талисман удачи, — не может не уколоть Оленька-язва. — «Спокойной ночи малыши» уже давно прошли.

— Спорим, что так и будет!

— Вот ещё, буду я спорить с недорослями всякими, — фыркает блондинистая бестия и махнув ручкой скрывается за дверью.

Наташка, наблюдая наш спор, лукаво улыбается, потом подает ручку на прощание и тепло благодарит за приятный вечер, впрочем, чисто по-дружески, как пионера, переведшего бабушку через улицу.

— Люблю норовистых необъезженных лошадок укрощать, всё же, хоть какое-то развлечение. Тем более спор – есть спор, даже если он не зафиксирован должным образом. Дело принципа.

До отбоя ещё полчаса – должен успеть. Но сначала надо забрать кое-что в бараке.

— Вечер добрый, мне Валера нужен.

— Привет, здеся я, проходи.

Комната наполовину пустая, всего семь кроватей под пологами, кроме нужного мне толстяка больше ни души. У стены два стола и несколько стульев – судя по всему у них штаб отряда здесь заодно. Не густо с мужиками на литфаке, даже на одну комнату не хватило.

— На берегу, перед сном покурить вышли – в бараке запрещают, — поясняет отсутствие соседей студент.

Вручаю две пачки печенья изумленному пацану.

— Спасибо, не надо было, — но судя по жадному горящему взору, презент пришелся весьма кстати.

— Валерик, нужна твоя помощь. Ничего сложного, просто поспорили с девчонками – дело принципа, сам понимаешь.

— Все что в моих силах сделаю. Только … — замялся толстяк в нерешительности.

— Как говорил Ося Бендер – мы чтим уголовный Кодекс. Шутка. Никакого криминала, — и видя, что Валера сейчас может упасть в обморок от страха и переживаний, быстро объясняю, что от него требуется.

— И всё? Зачем тебе это надо? Ах да, поспорили.

— И сразу договоримся, все твои потери компенсирую. В двойном размере! И это не обсуждается.

— Не согласен, — уперся Валерик, проявив неожиданную решимость – Я не брал бы эти копейки вообще, но ты же настоишь на своем. Поэтому считаем строго по колхозным расценкам – 16 копеек за лоток. Так будет честно, как с друзьями. Мы же друзья?

— Добро, так и сделаем. Спасибо тебе, дружище, — хороший Валера человек, только некому его воспитать и на путь истинный наставить. Придется мне – больше некому.